Встретимся на Арбате - страница 26

Раздел Нины Покровской.

Он опять потянулся за телефоном.

– Слушаю, Платон Леонардович, – раздался мелодичный голос Нины.

– Не спишь?

– В такое детское время? – Она была в хорошем настроении, и Платон невольно улыбнулся.

– Согласен, глупый вопрос.

– Я слушаю.

– Это ты написала статью про нелады в семье Свиридова?

– Да.

– Откуда выдумка?

– Откуда сомнения в правдивости моих слов? Я никогда сама ничего не придумываю. Мне сказали.

– Кто?

На том конце послышался легкий смех.

– Я бы с удовольствием рассекретила своего тайного агента, но увы – связана клятвой о неразглашении.

– Очень жаль.

– Что делать? – вздохнула Нина. – Жизнь журналиста нелегка. Я берегу своих осведомителей.

Нина не обманывала. Такая женщина не будет собственные фантазии выдавать за правду. Ася смогла бы, а Нина… Нина особа другого класса. И что тогда со Свиридовым? Начинать искать нового потенциального партнера или подождать? В ресторане он не отказался от предложения. Взял время на раздумья…

– Нина, ты можешь оказать мне одну услугу?

– Для вас все, что угодно, Платон Леонардович. – В ее голосе отчетливо прозвучала смешинка.

Он даже без труда мог себе представить, как Нина сидит сейчас в мягком кресле у себя дома, неторопливо пьет холодное шампанское из узкого бокала и, улыбаясь, разговаривает с ним.

– Не пиши в своих статьях больше про меня и Асю, даже если Ася попросит. Делай правильный выбор друзей.

– Я подумаю над этим предложением.

Но ведь в народе любят сочинять

Нелепости, стремясь проникнуть в тайны.

Карло Гоцци. Принцесса Турандот

Секса у них не случилось. Наверное, оба уже выстроили внутри такие оборонительные сооружения, из-за которых сложно сделать шаг на незащищенную территорию. Она не надела соблазнительное белье, он не провел ладонью по ее шее и плечу, как любил когда-то.

И все же это было перемирие. Хрупкое, прозрачное, похожее на тонкую слюдяную пленку – коснись, и разрушится. Оба боялись коснуться и разрушить.

Ужин прошел… вежливо. Катя трещала без умолку и задавала кучу вопросов. Семь ее хвостиков, стянутых разноцветными резинками, забавно топорщились и тряслись. Она предвкушала поездку к бабушке и будущие догонялки с Мадлон.

Лара сомневалась, что кошка позволит так с собой обращаться, но поддерживала энтузиазм дочери. Муж молчал. Но молчание это было не закрытое, не отчужденное. Он не проверял телефон и не переключал телевизор на новости. Он был в семье.

Господи, когда-то, совсем недавно, у них была семья. И Лара спешила домой после рабочего дня, не забыв перед этим заглянуть в магазин и купить мяса для стейков, потому что накануне Александр принес две бутылки каких-то необыкновенных коллекционных вин. А Катя вертелась на кухне под ногами и говорила, что повар – самая волшебная профессия. Лара с дочерью соглашалась. Она любила готовить и с самого начала совместной жизни заявила, что кухарок в их доме не будет. Как-нибудь справится сама. Детским питанием во время отсутствия Лары занималась няня. Те дни были яркими, как апельсиновый сок, который она делала каждый день, и муж предрекал всем диатез.

– Витамин С, пей, – протягивала ему Лара стакан.

– И не капризничай! – поддерживала Лару Катя.

За этим ужином не было свежевыжатого сока, потому что апельсинов никто не купил, зато было перемирие. И это уже кое-что.

Оба следили за сказанными словами, словно осторожно их отмеряли.

– Кофе сделать?

– Нет, лучше чай.

– Хорошо. Черный? Зеленый?

– С чабрецом.

И она подошла к полке, чтобы вынуть белый фарфоровый чайник.

– А конфеты будут? – деловито поинтересовалась Катя.

– Ты же уже съела сегодня шоколадку. – Лара обдала чайник кипятком.

– Это была дневная сладость, а сейчас нужна вечерняя, – не сдавалась дочь.

– И утренняя бывает? – это уже муж.

– Бывает, наверное, – послышался вздох, – но вы никогда не даете.

Губы Лары непроизвольно растянулись в улыбке, и она обернулась. Застыла с чайником. Казалось, та прошлая жизнь вернулась в их дом на этот вечер.

Катя крутила чашку с цыплятами, а муж сосредоточенно поправлял на кудрявой голове хвостики осьминогов. Внутри все зашлось – всполохнуло от боли и мимолетного счастья.