Всякой тяжести имя - крест - страница 12
Спал он по-прежнему не более четырех часов в сутки, как Наполеон, но теперь не прочь был вздремнуть после обеда, как Черчилль. С наслаждением укладывался, не раздеваясь, на походную кровать, и пока не одолевала мутная дрема, читал «Войну и мир» на языке оригинала. Русский он освоил в приемлемых пределах, когда служил в разведке после военной академии и параллельно учился на русском спецкурсе Бирмингемского университета. Читая Толстого, понимал не все, но вывод сделал для себя неожиданный: русские, оказывается, очень привязаны к слову. Возникшее «в начале» слово возникло для всех, но только для русских значило нечто большее, объяснимое лишь в литературе, молитвах и песнях. О том, где он наслушался русских молитв и песен, Джексон не касался даже и в мыслях.
Где он был, там его уже нет. Но там, где его нет, звучит даже неизреченное слово. У Толстого Левин выписывал слова любви коньками по льду. Кити Щербатская не понимала его. Не чувствовала слова, потому что на самом деле не любила Левина. Когда любишь, внятно все. Когда ненавидишь, мрак вокруг и непроглядная тьма. Но у русских и это неоднозначно: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Не одной любовью русские повязаны со своим словом. Неизреченное у них отбрасывает огромные тени в будущее. Но и дело чаще всего откладывается на потом. Вот этого Джексон не понимал. Сам он всегда поступал по-своему, ничего не откладывая на потом.
Вопреки строжайшим предостережениям американцев он все-таки обратился к командующему российским контингентом миротворческих сил генерал-майору Владимиру Казанцеву с конфиденциальной просьбой наглядно обезвредить одну-две неразорвавшиеся авиабомбы, чтобы понять, что там к чему и как следует обращаться с извлеченным сердечником из обедненного урана. Через два дня Казанцев приехал со своими саперами, и к вечеру Джексон имел полное представление о технике обезвреживания бомб и ракет с ураном-238 без печальных последствий для самих саперов.
Рухнул интерес к службе - почему бы не выпить, приятель? Выпили, конечно. Не то слово. Погнали вскачь серию тостов: за процветание России, за здоровье английской королевы, за малиновый берет Майкла и голубой - Владимира. За расширение НАТО на восток пить не стали. Во-первых, неэтично по отношению к гостю, во-вторых, глупо для хозяина, знавшего, почему распадется альянс.
Русский генерал рассказал анекдот, который не понравился генералу английскому: «Брежнева спрашивают: с какими странами граничит СССР? - С какими захотим, с теми и граничит». Выпили, разумеется, за нерушимость границ. Помолчали.
- У меня на днях капрал умер в госпитале, - сказал вдруг Майкл. - Девять месяцев прослужил в Боснии. Сгорел в две недели. Под конец уже не мог говорить, а до этого только и твердил: «Хочу знать, от чего я умираю». Ответа в диагнозе не нашли. Позже стали намекать, что виной всему американские противотанковые авиабомбы с обедненным ураном. Запросили Вашингтон. Оттуда примчалась старая камбала Мадлен Олбрайт со своим диагнозом, состряпанным в Госдепе: причина смерти, дескать, в ядовитом бензине, которым несчастный капрал чистил оружие. Весь день трясла своим дружелюбным бюстом...
- Она ведь не у дел сейчас, - заметил Казанцев.
- Потому и прислали, что не у дел. Ни за что не отвечает. А у меня к тому времени умерли еще два парня из саперной роты, у итальянцев еще шестеро.
- Тут целый взвод серьезных врачей нужен, а не экзальтированная маркитантка на покое.
- О, Мадлен не маркитантка! Это опытная бандерша от политики. Изрекает массу любезных слов, выплескивает ведра положительных эмоций, скалит фальшивые зубы, тискает Робертсона так, что у того вылезает застарелая грыжа. Вообрази: напяливала мой берет, давая понять, что не возражала бы и против моей койки. Словом, вела себя, как подвыпившая гувернантка, а из всего этого складывается официальное мнение Вашингтона: вы сами виноваты, делали все не так. А как надо?
- Твои парни надышались концентрированной радиоактивной пыли, - сказал Казанцев. - Понимаешь, сам по себе снаряд с обедненным ураном не так уж и опасен. Во всяком случае, его радиоактивность в полтора раза ниже, чем у руды. Он не является канцерогеном, к примеру, но, как и все тяжелые металлы, чрезвычайно токсичен. При попадании в организм микроскопических частиц или даже пыли с того места, где произошел взрыв, может развиться и лейкемия, и рак, и все то, к чему у человека имеется генетическая предрасположенность. Урановая пыль хорошо растворяется в речной или озерной воде, вот это тебе знать необходимо.