Вторая вожатская (СИ) - страница 12
– Светленькая. Значит бубновая. Вон кто тёмненькая – трефовая.
– Ой, дурочки с переулочка. Бубновая – девочка значит. С мужиками не чпокалась, замуж не выходила. Всё понятно? А то разложи что не так – чужую судьбу мерить будете. Не так жизнь пойдёт.
Татьяна залилась краской.
– Продолжим? Вот что у тебя в голове. Дом родной, дорога, подружка. Так, ничего особого. Ну не в том, что дом не особое – думаешь ведь о доме – думаешь. И о том, что сюда приехала, думаешь...
Врал Валерка самозабвенно. Он, конечно, не слишком знал каждую, но им пока этого и не надо было. Сегодня он ставил себя...
А наутро к нему потянулись... Не успел он с полотенцем на шее выйти по нужде малой и великой из вожатской, как дверь из двадцать первой приоткрылась, и хитрая мордочка Светки Морозовой с бровками домиком показалась оттуда:
– Валер, а ты мне сегодня погадаешь?
– Вот прямо тут. Брысь досыпать свои десять минут. После завтрака занимай очередь.
– Чур, я первая!
И она пришла. Да не одна. Но это было после завтрака, а на утреннюю линейку отряд выводил уже не он, а командир отряда. А он только смотрел, как Анночка, где уговорами, где приказами направляет девчонок в нужную сторону. Как всегда, проблемы возникли опять с Деревянко. Хитрая деваха просекла, что Валерка немного самоустранился, и вновь притворилась спящей, то ли ей неможется, то ли ещё что.
– Валер, что делать? – подошла, наконец, к нему Батурлина, когда все остальные были уже на улице, а та поваливалась в постели, словно принцесса.
Валерка посмотрел на часы:
– Я засекаю время, скажи, что, если к началу линейки она не будет в строю – горько пожалеет.
Валерка понимал, что, скорее всего, подойди он сейчас, Оксанка бы пару минут покобенилась, но пошла бы, показав всем, что вот ему она, так уж и быть, слегка покорится, а какой-то командирше – чести многовато. Но ему захотелось, чтобы кидать фортели вздорной хохлушке больше и в голову не пришло. Поэтому он зашёл к себе и, написав на нескольких листочках короткую фразу, спустился к отряду.
– Выходим на линейку.
– А Деревянко?
– И она сейчас будет.
Анночка скомандовала. Все пошли строиться. Подтянулась старшая вожатая. Подошла заведующая.
– Лагерь, ровняйсь. Смирно.
Замерли.
– Первый отряд!
– Хулиганки! – взвыли девчонки.
– Наш девиз!
– Мы не хиппи, мы не панки! Мы девчонки хулиганки!
Валерка пускает записки по рядам, шепча Анночке, что и когда надо делать. Та передаёт дальше. Идёт докладывать.
– Товарищ старшая вожатая, отряд «Хулиганки» на линейку построен. В строю двадцать семь человек.
– Так по списку двадцать восемь? – удивляется ничего не понимающая старшАя. Аня машет рукой.
– Спит у нас одна засранка.
По фамильи Деревянко! – ревут хулиганки. Из дверей корпуса показывается уже накрашенное лицо опоздуньи.
Секунды три молчания. И тут семилетние глупыши из младшего отряда начинают тыкать в Оксанку пальцами и орать, что вот она, эта засранка, уже проснулась...
А гадания состоялись. Если бы он девчонок не останавливал, они бы к нему являлись бы и днём, и ночью. Но он поставил лимит – не больше пяти в сутки. Потому что хватит. Фантазию нельзя нагружать так бурно. Да и пускай потомятся слегка, очереди повыстаивают. А он посмотрит, кто вперёд перепрыгнет, кто без очереди влезет. И ещё он сказал, что гадает вновь тому же человеку только через пять дней. Потому что ещё одно не выветрилось и не сбылось, а вы новое хотите? Всё смешается, мол.
Девчонки немного брюзжали и упрашивали гадать хоть раз в два дня, но Валерка был непреклонен. Они приходили по одной, несмело жались в дверях, а потом строили бровки домиком и начинали эдак издалека:
– Валер, а ты свободен, а?
Куда клонится дело, каждый раз было ясно и без прелюдий. Валерка брал колоду, серьёзным тоном просил Катерину не комментировать процесс и начинал таинство. Анночка тоже пришла на гадание. Пришла не в первый день, не во второй, даже не в третий. Пришла, присела на кровать к Валерке, улыбнулась и мягко так спросила:
– А мне погадаешь?