Второе дыхание - страница 44

– Я думаю о том, кто дал вам наводку, – объяснил Гю. – Легавые будут за ним следить. Он один знал время и маршрут движения фургона.

– Он не мальчик, – возразил Паскаль. – Имеет награды и все прочее, знает много важных людей.

– Это ничего не значит, – заметил Гю. – Убиты двое легавых. В этом деле, если будут на то причины, они заподозрят даже папу римского.

– И что с того?

– Он не из наших. Может расколоться.

– Не можем же мы… – начал Паскаль.

– Именно. На вашем месте я бы именно так и поступил.

– Но… он знает только Вентуру, а Вентура будет нем, как могила.

– Тогда пусть он это сделает, – посоветовал Гю. Паскаль подумал, что старик резковат, но пожалуй прав.

Как бы то ни было, это дело Вентуры.

– Если он и не расколется, – продолжал Гю, – это не спасет его от тюряги. Даже если останутся сомнения. Прокурор скажет: «Поскольку есть сомнения, я не требую смертной казни. Достаточно пожизненного тюремного заключения». И Вентура сядет. А когда он окажется в централе, его Друзья и пальцем не шевельнут, чтобы его выручить. Я знаю на собственном опыте.

Паскаль ничего не смог ответить.

– В блатном мире помогают друг другу только на воле. А стоит загреметь… Родные шлют передачи, а друзья в лучшем случае передают привет или делают ноги в Америку. А ты подыхаешь. Но если ты выбираешься на волю, они вешаются тебе на шею, как медаль.

Он отказался от предложенной Паскалем сигареты. В начале заключения ему приходилось вертеться, как черту в ризнице, чтобы раздобыть табак. Однажды он подрался с заключенным, менявшим пайку хлеба на «Голуаз», и поклялся больше не зависеть от этой дряни. С того дня он больше не курил.

Гю чувствовал облегчение от того, что высказал Паскалю свое мнение о теперешних блатных.

– Такова жизнь, – заметил Паскаль. – Ты любишь скачки?

– Раньше ходил.

– На фаворита смотрят все.

Они приехали в центр Мирама.

– Высади меня здесь, на углу, – попросил Гю. («Шевроле» прижался к тротуару.) – Не задерживайся. И удачи тебе.

– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – сказал Паскаль.

– Знаю.

Гю пожал ему руку и вышел.

Он не спеша дошел до вокзала, думая о Цыганке и Альбане. Он был богат. «Мне будет, на что жить», – мысленно сказал он самому себе.

Через двадцать минут отходил поезд на Экс-ан-Прованс. Оттуда он доедет на троллейбусе до Марселя. Гю купил газету и сел в пустом зале ожидания.

Разве гангстеры ездят в вагонах третьего класса? Разве они сидят в залах ожидания, как работяги? Нет, они раскатывают в бронированных лимузинах, на которых прорываются через полицейские кордоны.

Гю улыбнулся за своей газетой и вытянул нога. Сегодня вечером он слопает банку ананасов. Он обожал ананасы.

Журналисты бросились к месту, где произошло нападение, как утки на майского жука.

Широкая публика забыла про политические новости. Газеты печатали фотографии и жизнеописания всех пострадавших, и живых, и мертвецов.

Была проведена реконструкция событий; свидетелей завалили вопросами, без конца фотографировали. Жена водителя малолитражки вообразила себя Грейс Келли. Следователям приходилось действовать осторожно, чтобы что-нибудь из них вытянуть.

Комиссар Бло прилетел в Марсель на самолете. Фамилия начальника Криминальной бригады этого города была Фардиано. Ее так и называли: бригада Фардиано. Он не переносил Бло, а тот презирал его методы.

– У меня нет времени с вами возиться, – заявил Фардиано вместо приветствия.

– Они сделали вам королевский подарок на Новый год, милейший, – ответил Бло.

– Теперь они убивают полицейских! – заорал Фардиано. – Убивают и сматываются! Я с ними рассчитаюсь!

– Не уверен, что вы найдете, с кого можно взыскать этот долг, – заметил Бло.

– Я в этом городе проработал десять лет и я всех их знаю. Вы слышите? Всех! (Он стукнул кулаком по столу.) Меня им не перехитрить. Вызову кое-кого из них, и тогда мы посмеемся…

– Держите, – сказал Бло, – протягивая ему письмо. – Полагаю, вы будете рады доставить мне удовольствие.

Это был приказ передать комиссару Бло все пули, извлеченные из тел убитых.

– Ну да, а то мы не знали, чего с ними делать! – усмехнулся Фардиано. – Вы ведь спец… Но мы обойдемся без этой ерунды. Можете сделать из них ожерелье, если хотите.