Второй долг - страница 54
Я кивнул, поправив манжеты и сжав пальцы в перчатках, прежде чем покрепче взял клюшку.
— Первый чаккер [прим. ред. период игры в конное поло длительностью 7,5 минут] — наступательный. Перехватите мяч на вбрасывании и давайте выиграем этот чаккер, чтобы сразу разбить их надежды.
Я был под номером три в нашей команде. Моя роль была — тактический лидер и лучший игрок — это не из-за моего эго, просто факт.
Мои товарищи по команде кивнули и прикоснулись к своим козырькам.
Волнение разлилось в груди. Это была такая незнакомая эмоция, которую я тут же впитал.
Скача к нашим местам, я улыбнулся Кесу.
— Готов, брат? — Здесь не было ничего его или моего. Никакого первородного дерьма. Никаких бриллиантов или семейного наследия.
Только скорость и точность.
Кес ухмыльнулся.
— Готов надрать твою задницу.
— Мы в одной команде, придурок.
Он засмеялся.
— Здесь да, но мы оба знаем, что можем проиграть, даже находясь на одной стороне.
Разве это не была та самая ужасная правда
Мы были кровью и плотью. По идее, мы должны были поддерживать друг друга — и все же нас воспитали так, чтобы мы конкурировали друг с другом. Если бы я внезапно «исчез или случайно умер», Кес занял бы мое место.
Не потому, что хотел этого — он уже знал, что я дам ему намного больше, чем наш отец — а потому, что он был заменой.
Рожденный для «Плана Б».
По крайней мере, его рождение хоть как-то планировали. Дэниель же был зачат случайно. Его рождение не требовалось и, определенно, не было желанным.
Кес приподнял клюшку. Я сделала то же самое, и мы ударились ими, отсалютовав.
— Пусть победит лучший.
Я кивнул
— Лучший.
Две минуты спустя прозвучал гудок, мяч вбросили, и весь мир снаружи прекратил свое существование, когда я бросился в игру.
У меня было привилегированное воспитание.
Я была избалована и испорчена, щедро одарена похвалой, когда в десять лет последовала желаниям отца и начала шить.
Вон и я жили жизнью искусства и культуры.
Театральные постановки, классы гончарного мастерства; нас посещали преподаватели по иностранным языкам и хорошим манерам, у нас даже были уроки фехтования.
Благодаря моему воспитанию, я обладала талантами, которые бы мне никогда не пригодились, и мои мозги были загружены ненужными знаниями.
Я всегда чувствовала свою принадлежность к высшим слоям общества. Несмотря на то, что я работала по двенадцать часов в день и трудилась в пошивочных мастерских, я никогда не выражала недовольства нашим семейным бизнесом по поводу того, что он поглотил мою жизнь и превратил меня в еще один винтик в огромной империи Уивер.
Мне воздалось сторицей, я заслужила удовольствие наблюдать за развитием чего-то существенного, и никогда не желала себе другой жизни.
Однако было несколько моментов в моей жизни, когда из-за нашего богатство я чувствовала себя неловко. Мне было трудно найти себе настоящих друзей в школе. С каждым новым знакомством появлялись условия, и я стала девочкой, которую приглашали на ночевки или же вечеринки, только потому, что я приходила с кредитной карточкой, что подразумевало под собой неограниченное количество пиццы и напитков.
Это была еще одна причина, по которой меня так тянуло к моему близнецу. У Ви тоже была такая проблема. Он был раздавлен, когда влюбился в девушку, которая была с ним только до того момента, пока он не купил подвеску, которую она так просила.
Мы оба были обижены другими людьми и именно поэтому искали утешения друг в друге. Деньги, как предполагалось, должны были облегчить нашу жизнь, но стали в большей степени проклятием, чем благословением. И я никогда не чувствовала этого так остро, как в тот момент, когда стояла сбоку поля для игры в поло и наблюдала, как мужчина, который владел мной, приподнимался и опускался в седле.
Джетро выглядел... свободным.
В первый раз с того момента, как я встретила его, он выглядел... счастливым.
Его выражение лица не было обременено никакого рода ответственностью.
Его тело выражало плавность и изящество.
Его глаза были теплыми и золотистыми, когда он склонился к загривку своей лошади и ударил по мячу с такой силой, что он полетел как комета по полю.