Второй долг - страница 64

Я не могла нормально вдохнуть. Как умирающий человек, заинтересованный лишь в воздухе, я была сосредоточена на том, что Жасмин говорила о брате.

— Отчего он страдает? И как мое появление связано с этим?

Она нахмурила лоб и сжала на коленках руки.

— Не прикидывайся дурочкой передо мной, Нила Уивер. Не надо приходить сюда и выуживать информацию о моем любимом брате, чтобы потом превратить ее в оружие. Я не ненавижу тебя, но это не означает, что я не начну, если ты не прекратишь мучить его.

Ого, чего?

Будто защищаясь, я подняла руки вверх.

— Я не хочу причинить ему боль.

Ложь.

Я хотела причинить ему боль, манипулируя им, и настроить его против своей же семьи, чтобы он выбрал меня, вместо них. И даже вместо сестры.

Делает ли меня это злым человеком? Желать быть единственным человеком, которого бы он любил больше всего на свете.

— Я... у меня... — У меня есть к нему чувства.

Правда хотела сорваться с языка, но я не могла признать ее. Я едва могла признать это самой себе, не говоря уже о женщине, которая с любопытством и высокомерием смотрела на меня.

Жасмин отмахнулась от моих слов.

— Но ты уже причинила ему боль. И даже если бы я хотела остановить тебя, теперь это и твоя ноша, не только моя.

— Ноша?

Мой разум лихорадочно работал, желая понять, что мы обсуждали.

— Ты та, кто вынудил его увидеть альтернативный путь в жизни. Спасибо тебе, иной способ справляться со всем уже не работал. Ты можешь дать ему новый.

Гнев взял верх над моим замешательством. Как она посмела переложить на меня ответственность, когда я была в этом доме пленницей?

— Кажется, ты забыла кое-какой факт. Я пленница твоего отца. Я игрушка твоего брата. У меня нет будущего, спасибо за это твоей безумной семейке, и у меня нет ни капли желания помогать кому-то из вас.

«Вновь ложь, Нила».

Я просто надеялась, что она поверит в мои выдумки лучше, чем ее брат.

Жасмин наклонилась вперед. Это было так незаметно — ее легкое приближение, в то же время я ощущал его каждой клеткой. От этой женщины исходили волны негодования и справедливости, когда это касалось Джетро. Ее недрогнувшая преданность удивляла и одновременно пугала.

— Слишком поздно. Ты затащила его в свою постель. Он боролся с тобой. Но, говорю как женщина женщине, он был недостаточно силен для тебя. И это поражает и расстраивает меня.

Я ссутулила плечи. От ее выпада у меня заболела голова.

— Что именно с ним не так? Почему он решил, что может жить, только если окружит себя льдом и полностью отстранится от эмоций.

Жасмин фыркнула.

— Это его секрет, и он может его рассказать сам, я не предам его доверие. И ты не поняла — с ним все так. Он идеален. Просто... не для этой семьи.

— Вы одной крови и, кажется, у вас очень близкие отношения. Ты говоришь, что тоже не подходишь этой семье?

Жасмин улыбнулась.

— А ты умная. Ну, можно сказать, что так. Мы с Джетро из другого теста. Рождены и выращены теми же родителями, но мы унаследовали иное безумство, чем остальная часть потомства.

Я не хотела обидеть ее, но мне нужно было знать. Больше чем за месяц, проведенный в плену у Хоук, Жасмин первая женщина, которую я встретила, за исключением прислуги. Почему так?

— Твоя мать тоже живет здесь?

Жасмин скривила губы.

— Моя мать не имеет никакого значения. Кроме того, я протеже Бонни Хоук. Мне хватает материнской руки.

Это был уже второй раз, когда я слышала о Бонни Хоук. Кес сказал, что она управляла семейным бюджетом — его бабушка.

Как бы я ни хотела встретить эту уникальную женщину, которая держала под своим каблуком целую семью мужчин, я все же желала оставаться ею незамеченной.

Мы немного посидели в тишине, но затем Жасмин сказал:

— Тебе лучше идти. И не говори Джетро, что приходила ко мне. Он не очень хорошо воспримет это.

— Почему?

Она долго смотрела на меня, как будто решая, что может сказать. Наконец, она выдала:

— Потому что в его голове, мы обе его. Обе под его защитой и обе в наших кармашках реальности, с которыми он может справиться. Если он узнает, что мы встречались и обсуждали его, давление от желания защитить нас возрастет.

Я чувствовала себя попугаем, когда снова спросила: