Второй легион - страница 21

Он наклонился ко мне.

— Это волшебство фей. Она сотворила его, когда ещё думала, что должна отдаться разбойникам. Она думала, что если он её полюбит, то защитит.

Что он и сделал. Я слишком хорошо помнил, как она смотрела на него, когда играла на своей магической скрипке.

— Ты уверен, Эберхард?

Тот покачал головой.

— Больше не упоминай об этом, — наконец сказал я тихо. — Надеюсь, что ты не прав. Но я пригляжу за твоей дочерью.

— Спасибо, сэр. Я буду молиться, чтобы ваше предприятие было успешным. И чтобы моё дитя вернулось ко мне назад.

— Что ж, — сказал я несколько часов спустя. — Вообще-то, я не хотел больше мёрзнуть.

У моих ног находилось отверстие в шахту, ведущую в комнату глубоко под нами, к входу в ледяные пещеры.

— А кто хотел? — спросил Янош, смотря на Зиглинду. Она была немного бледной, но выглядела решительной.

Я начал спускаться по верёвке первым. Ещё три недели назад мне пришлось бы снять кольчугу, в противном случае, не хватило бы сил. Теперь я мог это сделать, хотя было не так просто. Бальтазар, чтобы отвести от себя подозрение, превратил одного из других гостей, шахтёра, в оборотня. Когда я с ним столкнулся, мне пришлось использовать мой изгоняющий клинок, который из всех мечей, когда-либо созданных Асканноном был тем, что скрывал в себе самое сильное проклятие: он передавал мне жизненную энергию и молодость моих жертв в тот момент, когда я их убивал. Прежде я был стар, состояние, которое мне не нравилось, но которое многому меня научило.

Шахта вела вниз на добрых десять длин, равных росту человека и заканчивалась высоко над полом подземной комнаты.

Эта комната когда-то должна была стать узловой точкой для магических энергий. Она была также тем местом, где после предательства умерло девять хороших солдат, и они, заключённые в лёд, оставались здесь целых семьсот лет.

Вначале эта комната наводила на меня необъяснимый ужас, но теперь с этим было покончено. Беспокойные души обрели покой. За исключением одной. Я наблюдал, как Зиглинда умело спускается по верёвке.

Следующий человек проплыл вниз не двигаясь. Это была пленница Зокоры, её живая кукла.

Когда она достигла пола, она, к моему удивлению, сама отошла в сторону. Думаю, это на мгновение поразило каждого из нас. Затем следовала Зокора.

— Она может быть полезной. Я отдала ей часть того, что забрала, — в глазах Зокоры было странное выражение, когда она говорила мне это. — Возможно, я также обнаружила в себе то, что вы называете милосердием. Всё зависит от неё.

— Как её зовут? — спросил я.

— Теперь она Поппет. Это её имя, пока я не разрешу чего-то другого.

Если это избавит её от пыток, я был готов взять её с собой. Видимо, другие тоже так считали, потому что никто не стал возражать.

— Ты меня слышишь, Поппет? — заговорил я.

Её лицо всё ещё было бесстрастным, но она один раз моргнула.

— Можешь говорить?

Она моргнула два раза подряд.

— Это было да и нет?

Одно мигание глаз.

— Тебе не нужно говорить с ней. Просто ты должен знать, что она выполнит любой наш приказ. Любой. Скажешь, чтобы она бросилась на твой меч, и она это сделает. Её наградой будет смерть. Но я дала ей надежду. Если она будет служить нам достаточно убедительно, даже сможет обрести свободу, — глаза Зокоры пылали красным светом. — Слышишь, Хавльд? Я дала ей надежду.

Я посмотрел на Поппет. Её глаза умоляли меня дать ей этот шанс. И Зокора была права: отчаяние уступило место надежде.

Я закрыл глаза и сглотнул. Затем кивнул.

— Согласен.

Зокора удивлённо посмотрела на меня.

— Я не просила у тебя разрешения.

— Вы получили моё одобрение, это то, что я хотел вам сказать.

Она склонила голову на бок.

— Согласна, — наконец произнесла она.

Может дело было в слабом свете здесь внизу — на моё поясе висел всего один фонарь — но мне показалось, что она улыбнулась.

— Не хочу вас беспокоить, — крикнул Янош сверху. Я поднял взгляд, тот весел на верёвке прямо надо мной. — Но вы загораживаете мне путь.

Мы отошли в строну, и он приземлился рядом с нами. Сверху я услышал тихое проклятие, а затем появился Варош.

— Сюда вниз должен существовать ещё другой путь, — сказал он, когда добрался до земли. — Иначе в этом нет никакого смысла. Постоянное карабканье просто слишком обременительно, — он тряхнул своей правой рукой.