Второй легион - страница 36

Я улыбнулся Лиандре.

— Видишь, ты не единственная, кого так завораживает мысль запечатлеть мир на пергаменте. Как и многие другие, эта экспедиция находилась не под счастливой звездой. Произошло кораблекрушение, за которым последовал штиль, затем им пришлось защищаться от пиратов, а в конце большая часть команды умерла от болезни. С трудом они добрались до следующего берега и по словам Рагнара, с четырьмя оставшимся в живых, он продолжил свой путь пешком. Когда я его встретил, удача его совершенно оставила, но в тоже время возвращалась. Он был один, только что оправился от болезни, а за свой последний медяк пил пиво в Боросте, хорошем кабаке в Колдене.

— Боросте? Я уже слышала это название, — удивился Янош. — Однако я ещё никогда не был в Колдене.

— Бороста — это чудовище. Что-то среднее между собакой и кошкой, с недоразвитыми крыльями, которые позволяют ему увеличивать свои прыжки, — сказала Лиандра. — Я видела картинку в старом фолианте. Никто не знает, действительно ли они существуют, или это только легенда.

Я одобрительно кивнул.

— Но в некоторых легендах есть определённая доля правды. В любом случае, над входом в трактир весит фигура такого существа. Что ж, так как свободное место было только за его столом, я сел там, и у нас завязался разговор. Он рассказал, что стал жертвой жесткой игры богов. Мало того, что его путешествие преследовала неудача, теперь, когда он выздоровел, он ещё и влюбился. В дочь торговца. Но тот не видел причин, отдавать своё самое большое сокровище воину без денег. Он не хотел наниматься наёмником, это только вновь увело бы его от возлюбленной, поэтому он работал в кузнице. Он хорошо разбирался в кузнечном деле. У кузнеца, в свою очередь, был сын, которому не нравилось это ремесло и подмастерье, который воровал. Он бы с удовольствие передал кузницу Рагнару, но ему нужно было подумать и о своём будущем. И таким образом Рагнар мог бы попытать своё счастье, если бы у него была пара лишних золотых монет, чтобы купить кузницу.

Янош горько рассмеялся.

— Такую историю я слышу каждый день в любом кабаке! Он был обманщиком, ничего более, который хотел выцыганить у доверчивого странника последние монеты из кошелька. Дайте угадаю, он предложил вам долю в кузнице, верно?

— В самом деле, — улыбнулся я.

Янош со смехом ударил себя по ляжкам.

— Вы ведь не хотите сказать, что попались на это мошенничество?

— Я дал ему сорок золотых, всё, что у меня было, — сказал я, связывая прутья так, чтобы они образовали овал.

— Да это целое состояние. Откуда у вас были такие деньги? — спросил Варош.

— Эта уже другая история. Но да, я отдал их ему.

— Не могу поверить, что вы попались на эту уловку! — повторил Янош. — Я думал, что в вашем возрасте вы научились разбираться в людях.

— Что ж, слушайте дальше. Чтобы выразить свою благодарность, Рагнар дал мне подвеску. Я ношу её до сих пор. Посмотрите.

Я вытащил подвеску из-под воротника. Она была из обсидиана и имела форму боевого молота.

— Отличная безделушка. Но за сорок золотых…

— Кроме того, он показал мне два трюка с мечом, которых я раньше не знал, назвал растение, отвар которого защищает от холода, а ещё рассказал, как можно построить из снега дом, а также, как сделать снегоступы.

— Вы вешаете мне лапшу на уши, — недоверчиво сказал Янош. — Дом из снега, скажите тоже!

— К тому же предложил партнерство в кузнице, в котором мой доход будет составлять тридцать частей от ста и приглашение на свадьбу, — продолжил я. Я посмотрел на Яноша и усмехнулся. — Свадьба состоялась, кузница очень успешна, и я завоевал нового друга, а его первый сын был назван в мою честь. Больше половины золотых монет он уже вернул назад. Не всегда то, что рассказывают — ложь. Есть также и честные люди.

— Ну что ж, раз вы так говорите, я поверю. Но, кажется, вы встречаете их чаще, чем я, — сказал Янош.

— Если я утону в снеге по горло, я ожидаю, что вы меня вытащите! — сказал Янош, когда помогла Варошу привязывать верёвку к утёсу.

— Лучше надейтесь на то, что всё пойдёт как надо, — ответил ему Варош. — Если нет, то мы будем топтаться на месте. Нет ничего более утомляющего, чем пробираться по пояс в снегу.