Второй легион - страница 51

Зиглинда присоединилась ко мне и Поппет, и мы начали сооружать в этом углу лагерь. Время от времени, я прикасался к Искоренителю душ, чтобы сориентироваться, но в основном воздерживался от этого. Я был рад, что могу чем-то помочь. Под нашими ногами находился лёд, более, чем достаточно льда. Я мог размахивать молотом, разбивая его. Всё же это было относительно безопасно, такое занятие не могло причинить мне вреда. Работа согревала нас, и мы создали себе пространство. Вскоре мы возвели низкое укрытие.

Зиглинда разогрела суп, и хотя было не очень тепло, всё же жаровня излучала немного уюта. Зокора первой забралась к нам в укрытие.

— Вы обезопасили путь? — спросил я.

— Да. Я голодна.

Я услышал, как Зиглинда наполняет для неё чашку супом. За завыванием ветра я различал звук топоров, ударяющих о лёд.

— Как продвигается работа?

— Хорошо.

— Зокора. Что случилось?

Тишина.

— Ничего.

Я ждал. Она молчала.

— Зокора.

— Да.

— Расскажи мне.

— Хавальд! Я же сказала, что всё в порядке! Чуть ранее я оступилась. Прежде чем Варош успел меня удержать, я перелетела через зубцы стены. Он поднял меня наверх, и, когда я захотела продолжить работать, он решил мне запретить. Мне пришлось его отчитать.

Варош был таким спокойным человеком, надёжным и верным. Но у него тоже была своя гордость. Казалось, он совсем не возражал против того, чтобы прислуживать ей в тысячи мелочах. Но получить выговор, когда беспокоишься…

— Что произошло?

— Ничего. Подстраховывать меня вязался Янош, и я закончила работу.

— А что с Варошем?

— Всё время только смотрит на меня.

Я улыбнулся.

— А ему нельзя?

— Да пусть смотрит! Мне всё равно… Нет, это неправда. Он… он сбивает меня с толку.

Я рассмеялся.

Я услышал, как Зокора поставила кубок и начала вставать.

— Остановитесь.

— Я не собираюсь тебя развлекать.

— Зокора, подождите.

Она снова села.

— Что вы думаете о Вароше?

— Для чего весь этот расспрос? Для мужчины он неплох. И если учесть, что он человек…

— Он вам нравится?

— Он храбрый. Верный. Аккуратный. Хорош в постели. Хорошо пахнет.

— Да. Он вам нравится?

— Мне нравится на него смотреть.

— Зокора, вы когда-нибудь любили?

— Любовь — это вздор, который несут на поверхности земли. Я ухожу, — она встала.

Рядом я услышал, как тихо рассмеялась Зиглида.

— Вы тоже так думаете? — спросила она меня насмешливым голосом.

— Что думаю?

— Что она влюбилась в него?

— Возможно. Просто на знаю, облегчит это проблемы или наоборот, создаст. Если это так, Зокоре будет сложно с этим справиться.

— Во всяком случае, он её любит. Это очень заметно, — голос Зиглинды звучал грустно.

— Хавальд! — услышал я Лиандру, перекрывающую ветер. — Иди сюда. Мы кое-что нашли!

Поппет отвела меня к началу участка, огороженного верёвкой. Он находился недалеко от нашего лагеря, всего в нескольких метрах, а оттуда лишь десять шагов до башни, дверь которой мы хотели открыть. Хотя это и было близко, но этот отрезок я преодолел ползком, всегда держась одной рукой за натянутую верёвку.

Другие уже выкопали во льду своего рода рампу, ведущую к двери. Мне протянули руку и помоги встать. Ветер стал сильнее, и я уже сожалел о том, что вышел из укрытия.

— Вот, — сказала Лиандра, направив мою руку вниз. Я почувствовал что-то холодное, гладкое. Оно было изогнуто и заканчивалось острым концом. Я прикоснулся к Искоренителю душ. То, что лежало там во льду, было почти для него невидимо, только слабый контур. Лёд для него и меня был темнотой. Я не смог ничего разглядеть. Провёл рукой, пощупал пальцами…

Перья? Затем замёрзший глаз.

Я убрал руку.

— Что это?

— Нам придётся переосмыслить наш взгляд на легенды, — сказал Янош. — Это грифон.

Грифон? Смесь из орла и льва? Что ж, значит я трогал клюв орла, и он был большим, наверное, величиной с три руки. Если такой клюв клюнет, будет больно.

— Я ещё никогда не слышал, чтобы кто-то рассказывал, что видел грифонов, — сказал Варош. — Большинство других существ… да. Люди постоянно говорят, что там заметили белрика, тут кошку-грозу. Но грифонов… Они знакомы мне только по гербам.

— Как он сюда попал?

— Он умер от раны, нанесённой копьём.

Кто-то сунул мне в руку шершавую древесину. Это было грубое копьё с наконечником из камня — кремнистого известняка, и наконечник был ещё достаточно острым, чтобы можно было побриться.