Второй легион - страница 55

Я покачал головой и вскоре услышал, как Янош начал перекладывать своё снаряжение.

— Как думаете, какие проблемы нас ожидают? — спросил он, пока был занят укладыванием вещей — Нам всего лишь нужно открыть люк и спуститься вниз. В какой-то момент мы окажемся на первом этаже, а оттуда будет не сложно найти столовую.

— На протяжении веков эта крепость считается проклятой, — напомнил я. — Ходят слухи о призраках и монстрах и о том, что никто не выходит отсюда живым.

— Да, — согласилась Зиглинда. — Летом к перевалу часто поднимаются какие-нибудь кладоискатели, чтобы испытать своё счастье. Большинство из них просто не вернулись. А другие достаточно часто возвращались, потому что испугались или не смогли преодолеть стену.

— Если здесь было так много кладоискателей, тогда почему подзорная труба всё ещё здесь? Уже только эта труба представляет из себя сокровище, — сказал Янош. — Кроме того, похоже, что за последние столетия мы первыми вошли в эту комнату. Здесь никто не рылся и ничего не трогал, мы были первыми.

— Возможно, — сказал я. — Я только знаю, что летом перевал используется довольно часто. Почти всё движение товара для торговли в Колдене поступает через него. И все обязательно проходить мимо этой крепости. Ни один караван не нашёл даже следа тех людей, которые хотели разграбить эту крепость.

— Может они спускались через другую башню? — предположила Зиглинда.

— Может быть. Мне интересно совсем другое, — услышал я голос Лиандры. — Как здесь летом? Перевал оттаивает?

— Да. По большей части, — ответила Зиглинда. — Весной перевал почти непроходим. Талая вода превращает его в болото. Повозки с товарами утопают в грязи и трясине. Пока он снова становится проходимым, почти уже наступает начало лета.

— Почему тогда не оттаивают зубцы стены? — спросила Лиандра.

— Может и оттаивают, — сказала Зиглинда. — Я не знаю. Я ещё никогда не была здесь наверху. Отец всегда испытывал большое почтение к крепости.

Я услышал, как Лиандра налила в кружку чай. Аромат достиг моего носа, и я молча протянул свою кружку. Она налила и мне. Сухое, тёплое убежище, хорошая еда, горячий чай, пахнущий корицей и гвоздикой… На данный момент было сложно чувствовать угрозу. Но мы тщательно проверили засовы, которые всё ещё запирали оба люка.

— Они никогда не тают. Грифон заключён в лёд уже на протяжении веков.

— Надеюсь, — сказал я, — что никто не хочет поведать мне о магическом холоде.

— Причины могут быть самыми разными. Здесь наверху постоянно дует ветер, во льду хорошо видны его следы. Ветер охлаждает. Также, возможно, что тепло от солнца достигает не все углы, грифон лежал в тени башни. Может быть…, - предположила Лиандра.

— Здесь наверху снег и лёд не тают. По крайней мере, не полностью, — сказала Зиглинда. — Я слышала, что калитку приходится каждый раз снова откапывать.

Это меня немного успокоило. Магического холода с меня действительно было достаточно.

— Отправимся в путь завтра утром, — сказал я. — До тех пор нужно использовать возможность и поспать.

— Твой самый лучший аргумент, Хавальд, — сказал Янош, — это кровати. Я мечтал о том, чтобы, наконец, снова поспать без камней, впивающихся в бок.

Почему, ради ада Сольтара, он только что ещё так сильно настаивал на том, чтобы продолжать путь?

— Как твой бок? — спросила меня Лиандра.

— Тянет и болит. Но он заживает, а рёбра срастаются. Я в порядке.

— Кто встанет на стражу? — спросил рассудительно Варош.

— Ты первый, затем в полночь Зокора, а после неё я, — сказал я.

Я пытался распределить дежурство справедливо. Я знал, что Зокоре не требуется много сна.

— Вам не следует стоять на страже одному. Вы слепой, — сказал Янош.

Я и сам это знал.

— Ночью темно. А у меня хороший слух, — ответил я.

— Я возьму на себя последнее дежурство, — наконец произнёс он. — Не помешает, если вы себя немного побережёте.

Как бы сложно не было в этом признаться, но он прав.

Несмотря на все истории, в эту ночь я спал так хорошо, как уже давно не спал. Может дело было в том, что Лиандра делила со мной ложе. Только нельзя было поворачиваться на раненный бок. Но с этим я мог жить, ведь другая сторона очень даже мне нравилась.