Второй раунд - страница 12

— Если судить по заявлению поляка, фигура важная. Возможно — связник. Мало вероятно, чтобы англичане использовали его в качестве рядового шпиона.

— Возможно, возможно, — Кторов постукивал по карте карандашом, — однако, вызывает сомнение, как это один человек ухитрился вести наблюдение за таким обширным районом. Ну ладно, подождем, что сообщат из Вернигероде. А пока, чтобы не терять времени, давайте сюда вашего молодца.

Через несколько минут Фомин ввел поляка.

— Здравствуйте, господин Вышпольский, — сказал Кторов. — Проходите, садитесь.

— Спасибо, пан… — Вышпольский вопросительно глядел на Фомина. Кторов был в штатском.

— Полковник, — подсказал Фомин.

— Да, спасибо, пан полковник, — почтительно повторил Вышпольский и опустился в глубокое кресло у письменного стола.

— Трудно было переходить границу?

— Нет, пан полковник, не очень. С той стороны она охраняется плохо.

— Как добирались до границы?

— На попутных машинах, а потом пешком.

— Из вашего заявления я понял, что ваша матушка сейчас в Ганновере?

— Да.

— Чем она занимается?

— Я рассказывал пану капитану. У нее больные легкие — по этой причине мы и застряли в Ганновере. Из-за ее болезни нам и разрешили переехать в город из лагеря для перемещенных лиц.

— Она где-нибудь работает? — повторил вопрос Кторов.

— В небольшом частном ателье — мама хорошая портниха-модельер. Когда она немного оправилась от болезни, нашла эту работу. Платят, правда, мало, но все же деньги.

— Есть ли у вас родственники в Польше?

— Нет, пан полковник. Отец погиб еще в сороковом году. Теперь больше никого. Когда меня отправляли в Германию, мать не захотела разлучаться и поехала со мной.

— Вы сможете задержаться у нас день — другой?

— Смогу. Я думаю, меня там никто не станет искать. Мать я предупредил, что поехал по делам в Берлин.

— Хорошо. — Кторов встал. — Евгений Николаевич, устройте нашего гостя в гостиницу, пусть отдохнет. — И обращаясь к Вышпольскому: — Когда отоспитесь, посмотрите город, сходите в кино. В общем, располагайте сегодня своим временем, а завтра к одиннадцати часам приходите. Продолжим беседу.

— Спасибо, пан полковник, я все понял. Я действительно сильно устал.

— Ну что ж, Станислав, пойдемте?.. — пригласил его Фомин. Тот улыбнулся, расценив дружеское обращение капитана как выражение доверия.

Когда Фомин вернулся из гостиницы, Скиталец предупредил:

— Георгий Васильевич передал, чтобы вы не отлучались — сюда едет майор Гудков.

— Значит, что-то нашел, коль едет сам, — обрадовался Фомин. — Я пойду прилягу. Как майор приедет, разбуди.

— Хорошо.

Но заснуть не удалось. Скоро в ворота дома вкатила машина.

— Ну что там, Павел Николаевич? — нетерпеливо встретил Гудкова Фомин.

— Не спеши, — вытер потный лоб майор. — Расскажу все сразу у начальства. Душно сегодня…

Кторов пригласил офицеров.

— Вот, Георгий Васильевич, — Гудков достал из папки отпечатанный на машинке лист бумаги и положил на стол. Кторов стал читать вслух.

— «По сведениям Вернигеродской полиции значится проживающим Ганс Иоахим Клюге, 1903 года рождения, уроженец города Гамбурга, по профессии инженер-механик. По неуточненным данным в период войны служил в тодтовской организации[6]. В настоящее время работает корреспондентом газеты «Дойче вохе». В Вернигероде появился незадолго до конца войны, купил виллу с участком у вдовы Краузе, которая уехала к родным под Мюнхен (в связи с этим опросить ее не представилось возможным). Дома Клюге бывает редко, раза два в месяц, преимущественно в выходные дни. Остальное время находится в Берлине. На вилле постоянно живет некая Грета Эшке, пожилая женщина, которая ведет хозяйство Клюге и смотрит за садом. Удалось заполучить берлинский адрес Клюге…»

— Через кого получены эти сведения? — спросил Кторов.

— Все сложилось очень удачно: внук домоправительницы Клюге работает в полицейском участке. Хороший и неболтливый малый. Он спозаранку забежал к бабке и в разговоре с ней установил многие интересующие нас данные, прихватил там и визитную карточку Клюге. Вот она, — Гудков протянул Кторову белый квадратик плотной бумаги, на котором готической вязью было начертано: «Ганс Иоахим Клюге — журналист». — И еще, Георгий Васильевич. Уезжая, я поручил товарищам организовать за домом Клюге наблюдение.