Второй шанс 3 - страница 67

Меня весь день подмывало позвонить Инге, но я, неоднократно протягивая руку к телефонной трубке, в последний момент её отдёргивал. Что я ей скажу? То же самое, что и вчера? Такие слова, особенно по телефону…

— Максим, я дочитала!

Это мама добила последние две главы, которые я давал почитать. По прежним частям книги у неё были только восторги, надеюсь, искренние, поскольку тема Древней Руси и тем более каких-то викингов, по её же словам, маму никогда особенно не интересовали. Но я уж постарался добавить в сюжет и любовной интриги, хотя и без неё, лично на мой взгляд, в романе было что почитать даже дамам.

Инге я так и не позвонил. Зато утром подкараулил у подъезда. В школу она ходила самостоятельно, папа на своих «Жигулях» её не подвозил. Инга сама мне рассказывала, что отказалась от таких папиных «подвозов» ещё перейдя в седьмой класс, чтобы не выделяться среди одноклассников. Поэтому я подождал, когда она поднимется до перекрёстка Московской и Карла Маркса, и нагнал возле пирамиды-постамента, на которой наши предки так и не установили памятник основателю Пензы царю Алексею Михайловичу.

— Макс? Ты что, следишь за мной?

— Привет! Не то что слежу… В общем, вчера так и не набрался смелости тебе позвонить, решил, что лучше будет поговорить с глазу на глаз.

— И о чём же?

— Так… У нас вроде одна животрепещущая тема.

Инга была со мной несколько холодна. Чем это объяснить — ума не приложу, неужели возможная беременность так на неё влияет? По идее она должна наоборот искать у меня поддержку, плакаться в жилетку, а не гасить меня холодным взглядом.

— А, ты об этом… Можешь расслабиться.

— В смысле?

— В том смысле, что месячные вчера пришли.

Фух, у меня с души словно камень свалился! Надо же, все волнения оказались напрасными. А я весь извёлся за эти два дня, места себе не находил.

— Так значит ты не беременна? — зачем-то спросил я, хотя это и так было понятно.

— Как это ты догадался?

Вот же язва… Но даже её сарказм сейчас мною воспринимался как какая-то ерунда, главное, что…

— Вчера вечером месячные пришли, — соизволила объяснить Инга. — Я сразу позвонила Инессе Леонидовне, нашему семейному гинекологу, объяснила ситуацию, она меня успокоила, сказала, что в моём возрасте это нормально, когда на фоне гормональной перестройки организма случаются задержки месячных.

— А почему же мне не позвонила? Я же себе места не находил!

— Ну извини, — криво улыбнулась она, — мне показалось, что ты как-то не слишком переживал по этому поводу.

Я аж задохнулся от возмущения и не сразу нашёлся что ответить.

— Я не сильно переживал?! Инга, да ты что говоришь-то?

Видно, мой оскорблённый вид всё-таки задел Ингу, она смущённо улыбнулась и взяла меня за руку.

— Максим, прости, я после этого случая всё ещё в себя прийти не могу. Дома на всех срываюсь, они не поймут в чём дело… Теперь-то уже, наверное, поймут, вряд ли Инесса Леонидовна удержится от того, чтобы не позвонить маме, странно, что вчера вечером ещё не перезвонила, видимо, боялась, что я подниму трубку. Думаю, на работу ей сегодня и позвонит, поболтают кумушки… В общем, прости ты меня, Макс.

И поцеловала меня… Правда, хоть я и подставлял губы, чмокнула в щёку. И всё равно мне показалось, что она извинялась как-то наигранно, а потому в ненавистное училище я поплёлся (вернее, поехал на автобусе № 8, чтобы не опоздать к началу занятий) не в самом радужном настроении. С одной-то стороны, конечно, слава богу, что месячные вернулись. А с другой — что-то в Инге в последнее время изменилось. Может, другого себе нашла и боится в этом признаться? Я бы понял, что уж тут, хотя эта новость стала бы для меня ударом похлеще возможно беременности. А как же в таком случае наша клятва?

Надо было её прямо об этом спросить, по глазам бы, может, и определил, юлит Инга или говорит правду, если бы начала всё отрицать. Не догадался даже встречу назначить, балда, сели бы где-нибудь и спокойно поговорили на фоне остывших эмоций несостоявшейся беременности. А сейчас даже и звонить как-то не по себе, пусть даже всё благополучно разрешилось, встал какой-то внутренний барьер, который я был не в силах преодолеть.