Второй шанс 6 - страница 27

– Так, вроде бы всё, – спустя несколько минут констатирует тот. – Распишитесь, что с ваших слов записано верно.

Мы ставим подписи, Фёдор Андреевич просит, чтобы мой поступок был отмечен по заслугам, к его просьбе запоздало присоединяется Лариса, капитан обещает проследить этот момент, после чего мы всей толпой покидаем отделение.

Время почти половина двенадцатого. Метрополитен работает до часу ночи, так что со второй попытки всё же разъезжаемся. То есть сначала все садимся в один вагон, затем мы с Ингой выходим на пересадку на «Проспекте Мира», пожелав мамочке внимательнее следить за ребёнком, а Фёдору Андреевичу на прощание жму руку.

Дома оказываемся в первом часу ночи. Если у меня и была мысль закончить вечер интимной связью, то после всех этих приключений у нас хватает сил лишь принять душ и завалиться в постель.

В воскресенье мы повторили процедуру с нарядами и причёской Инги. На этот раз на служебном входе в телестудию нас встретила другая девушка, но тоже симпатичная. Меня Инга даже пихнула локтем, когда заметила, как я пялюсь на вихляющую перед нами тугую попку провожатой.

Проводила она нас сразу в уже знакомый павильон, где проходили съёмки финального концерта «Песня-79». Только ряды кресел убраны, а вместо них стоят столики. Задник сцены украшает стилизованная под новогоднюю ёлку эмблема Олимпиады-80.

Впрочем, имеется и настоящая, стоит слева от сцены, усыпанная серебряными нитями дождя. Рядом с ёлкой нас и сажают.

На столике ваза с фруктами и бутылки с лимонадом. Нас предупреждают, что фрукты – муляж, а лимонад настоящий, но пить его запрещается, он тоже для антуража. Если захочется промочить горло – нужно просто подозвать одного из официантов, которые будут стоять наготове. Они принесут требуемое. А вообще в кадре будет литься настоящее шампанское, для них и фужеры стоят.

– С вами будут сидеть гимнастка Людмила Турищева и штангист Юрий Варданян, – добавляет провожатая, прежде чем уйти по своим делам.

Она же и приводит трёхкратную (если не ошибаюсь) олимпийскую чемпионку по спортивной гимнастике и будущего чемпиона московской Олимпиады по тяжёлой атлетике. Рукопожатие у Варданяна крепкое, ладонь мозолистая.

Тем временем под руководством и других помощников режиссёра рассаживаются другие гости. В своих зелёных парадных кителях с голубыми погонами занимают столик трое космонавтов, двоих узнаю – это Алексей Леонов и Валентина Терешкова. Геннадий Хазанов садится за один столик с Евгением Петросяном, Михаилом Жванецким и какой-то блондинкой в красном платье. Этим троим сегодня, видимо, предстоит веселить публику, хотя Жванецкий лично для меня скучноват. Если его творчество не для средних умов, значит – у меня самый что ни на есть средний ум. Чем будет заниматься женщина в красном – для меня загадка. Возможно, просто массовка.

Филатов, Толкунова, Золотухин, Зыкина, Кобзон, Ильченко, Карцев… Своей компанией садятся актёры Театра сатиры Аросева, Миронов, Ширвиндт и Державин. Дородная женщина в русском народном костюме, как позже выяснилось, народная артистка РСФСР Мария Мордасова. Ещё знакомые лица… Точно, это же Вадим Тонков и Борис Владимиров – они же Вероника Маврикиевна и Авдотья Никитична.

Какой-то военный в очках с погонами подполковника… Много неизвестных и молодых лиц, видимо, массовка. Как в фильме «Москва слезам не верит», где оператор телевидения по имени Родион главную героиню тоже провёл на запись «Голубого огонька».

А вот и Муслим Магомаев с Тамарой Синявской. Синявская одаривает меня величественной улыбкой, Магомаев подходит, я встаю, жмём друг другу руки. Некоторые из присутствующих смотрят в нашу сторону с недоумением, те же космонавты. Видимо, не все ещё знают в лицо Максима Варченко.

Проявившихся буквально друг за другом Ротару и Пугачёву рассаживают по разным столикам. Они демонстративно не смотрят друг на друга, игнорируют, а вот мне поочерёдно улыбаются. Интересно, если Софа поёт мою песню, то чью будет петь Алка?

Я неожиданно для самого себя решаюсь, встаю и двигаюсь сначала к Пугачёвой, которая сидит ближе, целую ей руку, обмениваюсь парой ничего не значащих фраз. Затем то же самое проделываю с Ротару. У меня ещё хватает наглости спросить, пусть и в якобы шутливой форме, что это она на меня даже не посмотрела, когда пела сначала «Лаванду», затем «Хуторянку» на «Песне года».