Второй шанс 6 - страница 30

Озеров закряхтел, словно бы озираясь в поисках подсказки, видимо, трудновато ему ещё было освоиться в роли шоумена. Это не какой-нибудь Дима Губерниев, тот моментально бы сориентировался, а Николай Николаевич, воспитанный совсем по-другому, почувствовал себя слегка не в своей тарелке.

– Пусть попробует, – пришла ему на выручку Людмила Ивановна. – Но сильно не затягивайте, мы должны освободить павильон к полуночи.

Я попросил лист бумаги и ручку, на котором набросал текст песни. После этого помощники режиссёра на скорую руку размножили текст, и раздали его десятку присутствующих здесь поющих артистов, в том числе Макаревичу и Пугачёвой с Ротару. Все – исключительно эстрадники, с оперным пением мне рисковать не хотелось. Моим избранникам предстояло петь припев, тогда как куплеты придётся вытягивать мне. Ничего, в кои-то веки побудут у меня на подпевке. Сам же попросил разрешения сесть за рояль и быстренько порепетировать с гитаристом, бас-гитаристом и барабанщиком оркестра. Партия фортепиано для этой песни была достаточно простой, когда-то я её выучил буквально за час. Правда, на синтезаторе, но в режиме фортепиано.

Быстренько – это примерно четверть часа. В ожидании, когда же мы начнём петь, даже Черникова зашла в павильон, я впервые увидел её за сегодняшний вечер.

– Мы уже готовы, да? – обратился я к своим аккомпаниаторам.

– Можно попробовать, – вздохнул бас-гитарист, явно не привыкший к таким скоропалительным репетиционным процессам.

– Тогда попрошу поставить стойки с микрофонами по сторонам от рояля. Для начала разочек прогоним вчёрную, пока можно не записывать, Людмила Ионовна. Что, все готовы? Поехали!

Я сыграл короткое вступление и запел:

Закончив куплет, кивнул, подавая знак, и хор эстрадных знаменитостей подхватил:

Вот именно хит Криса Кельми и Маргариты Пушкиной я и решил рискнуть исполнить на записи «Голубого огонька». После первого и одновременно генерального прогона мы записали три дубля, после чего я понял, что больше мои просевшие связки сегодня не вытянут, о чём во всеуслышание и доложил.

– Спасибо, – послышался голос всё ещё находившейся в павиольоне Черниковой. – Возможно, что-то действительно подойдёт для эфира. Третья попытка, как мне показалось, получилась наиболее качественной… А теперь давайте продолжать в темпе вальса. Николай Николаевич, Анна Владимировна, что у нас там дальше? Танец «Ода спорту»? Прекрасно, работаем!

В понедельник в училище заявились майор, представившийся заместителем начальника ОВД по Останкинскому району Москвы, и корреспондент «Вечерней Москвы». Один пришёл, чтобы при всём наличном составе учебного заведения вручить мне грамоту за спасение ребёнка, а второй – чтобы взять небольшое интервью и сфотографировать меня с этой самой грамотой.

До этого я в стенах училища ни словом не обмолвился о случившемся, так что для всех визит представителя органов правопорядка и журналиста стал неожиданностью. После окончания торжественной части директор СПТУ распорядился срочно вывесить на всеобщее обозрение стенгазету с описанием подвига. И грамоту у меня выпросил, сказал, что оформит в рамку и повесит у себя в кабинете. Мне не жалко, пожалуйста! А Инге завтрашний номер «Вечерки» предъявлю, хотя она и так поверила бы.

Тем же вечером в начале седьмого раздался звонок с «Мелодии». Оказалось, они хотят видеть в стенах своей студии вокально-инструментальный ансамбль «GoodOk», дабы сделать запись и выпустить диск-гигант. На вполне прагматичный вопрос, каким тиражом напечатают пластинку и сколько нам заплатать, последовал уклончивый ответ типа, это будет обговорено при подписании договора. Который, к слову, в случае, если руководитель коллектива является несовершеннолетним, должен подписать его совершеннолетний представитель. А-а-а, про себя взвыл я, да когда же мне уже восемнадцать-то исполнится?!!