Второй Шанс - страница 3

— Я не видел достаточно женщин, чтобы сравнивать. — ответил я, стараясь свернуть разговор. Мне катастрофически нужно во всём разобраться. Если моя память меня не подводит, в мультике всё закончилось так наркомански, что я ничего не понял, но хорошей эту концовку точно нельзя назвать. Значит нужно получить максимум.

— Капитан Кацураги, вы не знаете, зачем я понадобился своему отцу? Просто он бросил меня ещё в детстве, а тут вдруг вызывает…

— Нет, не знаю… Хотя, погоди, есть у меня одна идейка… Ладно, приедешь на базу, сам всё узнаешь. — она врёт мне, и ей известно гораздо больше. Кажется, я вляпался в большую интригу… Я их безумно ненавижу: все всем врут, улыбаются в лицо, а когда ты исчерпываешь свою полезность, просто приставят пистолет к затылку.

— Я слышала, что у тебя проблемы с отцом… Я со своим тоже не ладила. Но ты только на один денёк приедешь, узнаешь, что отец хотел от тебя и уедешь жить своей жизнью.

— Мне сказали приехать, и я приехал. Так нужно. Будто бы у меня есть выбор? — чем меньше знают про меня настоящего, тем мне будет лучше.

— Ты не похож на обычного парня.

— Не знаю. Я это я. — лучше свернуть разговор в другую сторону, пока не посыпались вопросы, на которые мне будет крайне неудобно отвечать. Пусть я прослыву фриком, чем умру на допросе.

— Ты такой-же молчаливый как Рей. Я думаю, вы с ней подружитесь.

— Как я могу дружить с нулем? — капитан засмеялась, откидываясь на кожаную спинку водительского кресла. Тонкая обтягивающая форма подчеркнула каждый изгиб тела, которое было в отличной форме.

— Нет, Аянами Рей, Первое Дитя.

— Я же был первенцем у моего отца. — ответил я, радуясь внутри, что девушка расслабилась, думая что я просто депрессивный мальчишка.

— Ой, нет, ты действительно первенец и единственный ребёнок у своего отца. Спроси у Рицко, с умными вопросами к ней, она в институте на одни пятёрки училась. — отличная попытка съехать с темы.

События аниме и происходящие вокруг события потихоньку состыковались, и пришло понимание того, что следует делать. Авто остановилось возле ворот в скале. На огромном стальном массиве в центре красной краской была нарисована половинка кленового листа и надпись: «God in his heaven — all right in the world.» Эту странную композицию посередине расколола щель открывающихся ворот.

Полумрак тоннеля освещали редкие лампы дневного света, закрытые оранжевым стеклом. В этом неверном свете девушка уверенно припарковала разбитую машину на фиксаторе платформы. Как только авто было зафиксировано, платформа тронулась. Расслабленно откинувшись на спинку водительского сидения, она достала из сумочки зеркало, косметичку и маленькую книжечку с эмблемой NERV на обложке. Забрав у меня бумажку с допуском, капитанша выдала мне эту брошюрку и с величественным видом села поправлять макияж, будто ничего не случилось. Долгий спуск по тоннелю закончился в огромной пещере, залитой золотистым светом. Геофронт впечатлил, но особо в памяти не отложился: слишком много переживаний и потрясений, мозг устал, перегруженный огромным количеством событий. Забег по извилистым тоннелям штаб-квартиры тоже выпал из памяти: разбираться в этой мешанине путей и коридоров я буду потом, в свободное время. Главной проблемой была предстоящая встреча с Гендо и бой. Акаги Рицуко вышла из лифта прямо перед нами, когда Мисато в очередной раз крутила план в руках и материлась на немецком: к тому моменту нецензурные идиомы японского уже иссякли. К её чести она делала это тихо, но если немножко постараться, то я мог расслышать её бормотание. Блондинка взяла меня за руку и повела в лифт, крикнув капитанше: «Кацураги, ты вечно опаздываешь!» Пристально посмотрев на меня, как инсектолог, открывший новый вид вшей, учёная сказала: «Так вот ты какой, Третье Дитя? И правда похож…». После чего некоторое время молча смотрела в стену лифта. Кацураги краснела, изображая смущение, а я молчал. Мне предстоял разговор с человеком, которого я, тот кто был Сергеем Гурьевым, и тот, кто стал Синдзи Икари, ненавидел. Тогда я ещё не догадывался, насколько эта ненависть станет всеобъемлющей, и сколько глупых поступков я совершу, руководствуясь этой глупой эмоцией.