Второй взгляд - страница 2

Однако слух у него все еще был острым. В отличие от большинства жалких старперов, населяющих этот дом, Спенсер не нуждался в слуховом аппарате. Он слышал даже то, что вовсе не хотел бы слышать.

Например, детский крик, который повторился снова.

Спенсер нашарил кнопку вызова медсестры. Несколько минут спустя она вошла в комнату:

– Что случилось, мистер Пайк?

– Какой-то ребенок плачет.

Сестра поправила подушки и заставила его лечь.

– Здесь нет никаких детей, мистер Пайк, и вы это прекрасно знаете. Это вам приснилось. – Она погладила его по костлявому плечу, некогда сильному и крепкому. – Все, что вам надо, – закрыть глазки и снова уснуть. Завтра у вас непростой день. Вы ведь помните о встрече?

«С какой стати она сюсюкает со мной, как с младенцем? – пронеслось в голове у Спенсера. – И почему сам я веду себя будто малое дитя?» Он позволил сестре укрыть его одеялом до подбородка. Воспоминания комом подступали к горлу – туманные воспоминания, от которых на глазах закипали слезы.

– Может, принести вам напроксен? – ласково спросила сестра.

Спенсер покачал головой. В конце концов, он был ученым и прекрасно знал, что лекарства, способного облегчить его боль, человечество не изобрело.

В жизни Кёртис Уорбертон был куда меньше ростом, чем казался на телеэкране, но в полной мере сохранял свое прославленное обаяние. Именно благодаря этому обаянию шоу «Богемские ночи» имело столь высокий рейтинг. В темных волосах Кёртиса, напоминавших мех скунса, посверкивала седая прядь, появившаяся девять лет назад, в ту памятную ночь, когда у его кровати возник призрак деда. С тех пор, кстати, и началось увлечение Кёртиса паранормальными явлениями. Его жена Мэйлин, женщина эльфийской наружности, чьи экстрасенсорные способности были хорошо известны полиции Лос-Анджелеса, сидела рядом и что-то чиркала в блокноте, слушая, как Кёртис расспрашивает хозяев дома.

– Поначалу это произошло в кухне, – сообщила Ив О’Доннелл, а ее муж кивнул.

Супруги-пенсионеры купили дом на берегу озера, чтобы отдыхать здесь летом. И что же? В течение трех месяцев не реже двух раз в неделю тут случалось нечто, выходящее за рамки обыденного!

– Около десяти часов утра я заперла все двери, включила сигнализацию и отправилась на почту. Когда я вернулась, сигнализация по-прежнему работала… но все кухонные шкафы были открыты, а на столе валялась коробка с овсяными хлопьями, из которой почти все высыпалось. Я подумала: наверное, Харлан пришел домой раньше меня и устроил беспорядок. Стала его звать, но он не откликался.

– Я все это время провел в клубе «Лоси», – вставил ее супруг. – В доме никого не было. Ровным счетом никого.

– А еще мы слышали, как на чердаке играют на каком-то клавишном инструменте. Это было ночью, часа в два. Когда мы поднялись на чердак, музыка стихла. Но на полу стояло детское игрушечное пианино без батареек.

– У нас никогда не было игрушечного пианино, – добавил Харлан. – И детей у нас тоже никогда не было.

– Мы вставили в пианино батарейки, и выяснилось: оно играет вовсе не ту мелодию, что мы слышали, – сообщила его жена и, немного помолчав, добавила: – Мистер Уорбертон, надеюсь, вы понимаете, что мы не из тех людей, которые… которые верят в подобные вещи. Но… или здесь творится какая-то чертовщина, или мы оба сошли с ума.

– Миссис О’Доннелл, уверяю вас, вы отнюдь не сошли с ума. – Кёртис коснулся ее руки, демонстрируя свое фирменное участие. – Не далее чем завтра утром мы выясним, что у вас происходит.

Он бросил взгляд через плечо, дабы удостовериться, что Росс записывает разговор на камеру. В зависимости от того, как повернутся события, супруги О’Доннелл могут стать звездами одного из ближайших выпусков «Богемских ночей». В этом случае пленка будет необходима. На электронную почту Уорбертонов каждый день приходили сотни писем от людей, убежденных, что в их домах завелись привидения. В восьмидесяти пяти случаях из ста паранормальные явления оказывались мистификацией или проделками мышей, поселившихся в стропилах. Что же касается оставшихся пятнадцати процентов… то, надо признаться, Росс работал в шоу достаточно долго, чтобы понять: иногда в этом мире происходит нечто необъяснимое.