Второй - страница 10

стр.

— Здесь, что-ли?

И, получив ответ, отключил телефон.

Мишаня, видимо, все понял даже по этим недомолвкам, как- то отодвинулся сразу от меня в сторону, и около меня образовалось слишком много пространства.

Второй поднялся на ноги, сделал шаг в мою сторону и без предупреждения, неожиданно врезал мне в челюсть. В голове вспыхнуло, я хватанул руками воздух и, свалившись на пол, отключился.

* * *

Пришел в себя от какого-то приторно-противного запаха. Почувствовал легкое похлопывание по щекам. Приоткрыл глаза — дежавю какое-то. День сурка. Утро. По ощущениям (картинка пока не складывалась четко) я сидел в кресле, связанный по рукам и ногам, и только голова оставалась свободной, поскольку от шлепков моталась из стороны в сторону.

— Не надо, — попросил я.

— Извини, — надо мной нависал Второй, сзади него маячили еще чуть различимые силуэты людей. Белобрысого и тощего не было.

Я помотал и без того больной головой — челюсть ныла. Огляделся более тщательно. Тот же вагончик. Я таки в кресле. Причем меня опутали какими-то проводками, жгутами. Только пыток гестапо для полного счастья не хватает.

Три новые фигуры. Мощный старик — именно старик, а не пожилой человек. Ему явно за шестьдесят. И, видно, еще того воспитания и закалки. Плюс — молодой головорез- четкая ассоциация с воином арийцем. И какой-то женоподобный хмырь в очках и цыганской серьгой в ухе…

Может, все-таки сплю? Ну, не может быть в реальности подбор подобных типажей. А если еще и в ту же компанию вписать Второго- театр абсурда получается.

— Живой? Соображать можешь? — задавал мне вопросы Второй так же медленно и четко, как вчера вечером.

Я кивнул в ответ. А что еще оставалось делать?

— Егор Петрович, он готов, — это уже реплика в сторону старика.

У старика в руках замечаю палку- хромированную, легкую, но видно что крепкую. Он, опираясь на нее, бодренько хромает в мою сторону.

— Не бойтесь, Ян. После сеанса вас развяжут. Накормим и… В крайнем случае отпустим…

Но последнее слово он говорит таким тоном, что у меня почему-то перед глазами возникла картинка: как-будто я бегу по полям к ближайшей посадке, а сзади стоит Второй с обрезом и целится мне в спину. Уж он-то не промажет.

— Я не боюсь, — пытаясь унять цокот зубов, отвечаю я старику.

Тот неожиданно улыбается. Оглядывается на Второго. Подмигивает. И снова, обращаясь ко мне, говорит.

— Поймите нас правильно, Ян. Никому верить нельзя. Особенно тем, кто «видит». Мы же это никак проверить не можем в полевых условиях. И где гарантия, что вы уже дозу гадости в свою ауру не заполучили? Соль только на споры хорошо действует. А вот это, — он указал на окружающие меня измерители и датчики, — хоть какая-то, но гарантия. Тем более, что Гия сам вас осмотрит.

Морда в очках на заднем плане кивает, словно представляясь, а я на автомате киваю в ответ. Вот и познакомились.

Старик продолжал.

— Вам не будет больно. Честно. Это все просто меры предосторожности. Если в вашей ауре уже поселился зародыш- ни о каком, конечно, сотрудничестве речи быть не может. В таком случае попробуем вас от него избавить- получится, значит повезло. Не получится… никто же не знает, насколько длинна или коротка собственная дорога, правда? Можно спокойно, засыпая вечером у себя в постели, с утра просто не проснуться. Столько случайностей в обычной жизни.

Понимаете, то, что вы видите свет — это замечательно. Это радует. Но весь вопрос, как именно вы видите. У восьмидесяти процентов «светлячков» живет зародыш. Именно он и позволяет замечать прилипал. Типа — дурак дурака видит издалека. Но в таком случае, извините, Ян, вы нам не подходите. Иметь в отряде бомбу замедленного действия с постоянно включенным передатчиком я не хочу. Не спорю, конечно, на первом этапе вы бы нам пригодились. Но что делать потом? Сложно избавляться от тех людей, с кем вместе воюешь. Лучше сразу- по живому.

Но у вас очень хорошие шансы. То, как прилипалы устроили за вами охоту, говорит лишь, что вы чисто сияете, без подсадок. А значит, опасны для них. И, соответственно, полезны нам.

Вы, пожалуйста, потерпите немного. Скоро все действительно закончится, и станет понятно, что с вами делать дальше.