Вторжение - страница 20

Молодые люди по природе чувствительны: обогрей сердце, приласкай, и оно будет податливее воска, но едва потревожишь, как сделается тверже камня. Нечто подобное испытывал теперь и Алексей, который мысленно перенесся в родную Ивановку…

"Уже вечереет, — думал он. — Что сейчас делает Наталка? Пришла из медпункта и сидит дома… Ну, конечно. Сидит, наверное, пригорюнясь, у окна и думает… Но почему от нее писем давно нет? Может, занята по дому. Отписывал Игнат, что собираются избу перегородить, одну половину отдать ему с Натальей. Значит, ждут… Но все–таки могла бы урвать час для письма. А может, настроения нет?.. Не любит она без настроения писать. Чудная! Могла бы и сняться, карточку прислать… Ведь сколько времени не виделись. Эх, солдатская житуха!"

Алексей был так погружен в думы, что не услышал, как кто–то подошел к нему сзади, и хриповатым голосом заметил:

— Так–так… Отдыхаем, значит? Не ударим в грязь лицом… Старшего ко мне!

Костров вскочил, устремив глаза на подошедшего, и сразу узнал заместителя командира дивизии полковника Гнездилова, которого не раз видел на строевых занятиях и в штурмовом городке. По привычке Алексей одернул шинель, поправил шапку–ушанку со свалявшимся искусственным мехом и зычно начал:

— Товарищ полковник! Докладывает сержант Костров. Вверенная мне группа выполняет… — и запнулся, видя, как полковник махнул рукой, давая понять, мол, и без того видно, чем занимается вверенная тебе группа…

Не дослушав рапорта, полковник зашагал по плацу, а сзади, в смятении, непривычно мелкими шажками семенил Алексей Костров. По натуре Костров был не робкого десятка, а теперь весь как–то обмяк, принужденно сдерживал дыхание, боясь кашлянуть. В дивизии знали полковника Гнездилова как человека крутого, и поэтому многие откровенно побаивались его, старались не попадаться на глаза. Полковник был роста низкого, но тучный и широкий в груди; его крупное лицо с резко выдающимся подбородком вроде бы сходило на нет на покатом лбу; голова у него была маленькая, лысеющая, Гнездилову шел шестой десяток, но, наверное, как и все военные, к тому же строевики, он был не по летам бодр, аккуратно подтянут и с легким проворством шагал сейчас по рыхлому глубокому снегу.

— Какое прохождение службы имеешь? — не оборачиваясь, строго спросил полковник.

— Помощник… Во взводе… У командира, — сбивчиво ответил Костров и хотел что–то добавить, но полковник перебил:

— Не о том спрашиваю. Сколько лет в армии?

— Третий пошел…

— А порядка ни черта не знаешь! — упрекнул Гнездилов. — Учишь–учишь вас, здоровье подрываешь, а толку никакого! — Он остановился и, указав рукою на снег, спросил: — Когда будет расчищено? Когда, я спрашиваю?

— Погода, товарищ полковник… Устали все, мокрые, а он валит… осторожно пожаловался Костров.

— Вы мне про погоду забудьте. Тяжело в ученье, легко в бою. Зарубите это у себя на носу, поняли?

— Есть!

— Что есть?

— Зарубить на носу! — повторил Костров.

— А то, ишь мне, сидят, развалились, — продолжал свое Гнездилов и снова ткнул пальцем: — Что это за бугор? Зачем оставлен? Спотыкаться… Мне чтобы языком вылизать. Плац должен быть гладким, как стол, чтоб глаз радовался, а нога сама просилась вперед!.. Если не сделаете до отбоя, работать всю ночь!

— Есть, товарищ полковник, работать всю ночь! — повторил удрученный Костров.

Был уже вечер, и со стороны военного городка вспугнул залегшую было темноту, запрыгал по кустам, по чучелам для штыкового удара свет фар. Полоса этого света затем как бы выстелилась на плацу, щупая из края в край местность и пытаясь кого–то найти. Послышался сигнал. Но полковник Гнездилов, не обратив внимания, поглядел себе под ноги, на дорожку, и резко спросил:

— А это что за безобразие? Почему мало песку насыпали? Мне чтобы зернистого…

— Мужене–ек! — послышался женский голос из машины, и Гнездилов тотчас преобразился, сменив гнев на милость.

— Постарайтесь, солдатики–ребятушки! Чтоб всем нам… сообща… не ударить в грязь лицом, — весело бросил он на ходу, и скоро машина увезла его в город.

Облегченно вздохнув, Костров поспешил к бойцам; расчистка плаца по–прежнему шла полным ходом.