Вулканы не молчат - страница 14

Перед вечером начальник площадки снова включился в эфир. На этот раз диспетчер ответить не успел. На ту же волну вышел кто-то посторонний. После настройки послышался прерываемый помехами женский голос, настойчиво повторявший свои позывные. Вулканологи, столпившиеся у рации, без труда узнали Лену Серафимову. Она торопилась, словно бы в эфире ей отвели считанные секунды.

— Нужна срочная помощь! Дайте санитарный рейс. Срочный санитарный рейс.

Воздерживаясь от преждевременных догадок, вулканологи тревожно переглянулись.

Серафимову услышал и дежурный оператор Петропавловской радиостанции. Позвонив в Институт вулканологии, он, несмотря на поздний час, застал работавшую в своем кабинете заместителя директора института Софью Ивановну Набоко.

— У ваших на Карымском несчастье. Просят вертолет и обязательно врача.

Ночью вертолет не пошлешь. Еще неизвестно, удастся ли что-нибудь сделать для того, чтобы помочь пострадавшим, сразу с утра.

Связь с радиостанцией поддерживала молодая сотрудница института Катя Овчинникова. Тем временем Софья Ивановна поднимала на ноги всех, кто имел отношение к вертолетам. Как и всегда в экстренных случаях, повторялась одна и та же картина: кого-то нельзя было найти, кто-то рад был помочь, но самостоятельно решать вопрос не имел права. К тому же не было свободных машин.

В третьем часу ночи в телефонной трубке прозвучал определенный ответ:

— Предупредите врача. Вертолет вышлем на рассвете.

Теперь можно было немного успокоиться. Но что же на Карымском?

Он только что показался из кратера — третий, самый свежий поток. Перед тем вулкан поутих, но вскоре его тряхнуло так, что вгорячах можно было подумать: Карымский сдвинулся с места.

Свежий выход лавы обещал ценные сведения. Геофизики начали подъем к кратеру.

Труднее всего было преодолеть зону вулканической бомбардировки. Куда упадет очередная глыба? Она висит над головой, огромная и вроде бы легкая. Кажется, что глыба не падает, а просто увеличивается в размерах. На решение — делать рывок или оставаться на месте — вулканологу отпускается несколько секунд.

Приходилось опасаться не только прямого попадания. Глыбы взрывались, как настоящие бомбы. Увесистые осколки разлетались на десятки метров.

Зону бомбардировки Штейнберг и Чирков прошли относительно легко. У кратера бомбы падали реже. Оставалось выбрать место для работы. Геофизиков-интересовала радиоактивность потока, а чтобы измерить ее, надо было подойти вплотную к отвесной шестиметровой стене лавы.

Им удалось сделать одно измерение, когда багровая трещина отколола от потока часть стены, у основания которой находились вулканологи. Генрих и Анатолий побежали прочь. Они уже считали себя недосягаемыми, когда рухнувшая стена развалилась на куски, и следом за ними хлынул горячий камнепад.

Генрих увидел, как впереди упал Анатолий. Помочь другу он не успел. Удар в голову оборвал сознание.

Камень, настигший Чиркова, угодил в бедро. Когда Анатолий понял, что самостоятельно ему не подняться, он решил подождать Генриха. Рядом было укрытие — скальный выступ, за которым можно было переждать камнепад. А Генриха нет. Приподнявшись на локтях, Анатолий увидел, что его друг лежит с безвольно раскинутыми руками. Отчаяние и одновременно надежда на го, что Генрих должен быть живым, заставили Анатолия превозмочь острую боль в ноге. Подтягиваясь на руках, он пополз к укрытию, и пока полз, громко, чтобы пересилить грохот, звал Генриха. Этот крик и услышала Лена Серафимова, когда на условленном месте они втроем ждали Чиркова и Штейнберга к обеду.

Оглядываться Анатолий не мог. Для этого всякий раз ему приходилось бы перемещать свое тело на сто восемьдесят градусов. Каждая такая операция требовала не одной и не двух минут, тогда как свежий поток продолжал метать в сторону своих исследователей горячие камни.

За скальным выступом Анатолий перевернулся на спину. Успел заметить, что Генрих лежал рядом. По-прежнему неподвижно, уткнувшись лицом в руки.

Чирков достал ракетницу. Над вулканом распустился бледно-зеленый комочек.

Федоров и Волынец обогнули угол потока и здесь увидели беспомощно лежавших товарищей. Лицо Анатолия было испачкано пеплом и слегка поцарапано. Глаза смотрели спокойно, будто не было никакой боли — просто человек устал.