Введение в Новый Завет - страница 18

На первых двух изданиях греческого Нового Завета мы остановились несколько подробнее, поскольку параллельное изложение их истории представляет немалый интерес. Все последующие издания, о которых здесь будет рассказано лишь вкратце, основывались главным образом на эразмовском тексте. По тексту Эразма было сделано и первое издание полной греческой Библии, Ветхого и Нового Завета, выпущенное в 1518 году венецианским издателем Альдом Мануцием.

Из четырех изданий парижского печатника Роберта Стефана, вышедших в 1546–1551 годах, наиболее важно третье (1550), так называемое Editio Regia, на внутренних полях которого были помещены примечания с указанием разночтений по 15 древним рукописям (среди которых и кодекс Безы) и по Комплютенской Полиглотте. Это первое в истории издание, снабженное критическим аппаратом. Именно с него в 1611 году был сделан официальный английский перевод Нового Завета, известный как King James Version (Библия короля Иакова) или Authorized Version. Также стоит упомянуть о четвертом издании Роберта Стефана, вышедшем в Женеве в 1551 году, где впервые было применено разделение текста на стихи, принятое теперь во всех изданиях Нового Завета.

Феодор Беза с 1564 по 1604 год выпустил в Женеве девять изданий Нового Завета, и 10-е издание увидело свет в 1611 году уже после его смерти. Печатники братья Эльзевир также опубликовали в Голландии семь изданий с 1624 по 1678 год. Второе издание братьев Эльзевир (1633) было снабжено прологом, где между прочим говорилось: «Вот перед тобою текст, принятый всеми, в котором мы не даем ничего измененного или ошибочного» («Textum ergo habes nunc ab omnibus receptum, in quo nihil immutatum aut corruptum damus»). От этой фразы произошел сам термин Textus Receptus, которым стали обозначать новозаветный текст, ставший образцовым на протяжении двух столетий после издания братьев Эльзевир. С этого текста до 1881 года были сделаны переводы на основные европейские языки, на его основе Библейские общества готовили переводы на различные языки мира, поскольку именно этот текст считался верным и безукоризненным.

Во второй половине XVII века увидели свет ряд изданий, отличительной особенностью которых было наличие обширных примечаний с указанием большого числа разночтений, подобно третьему изданию Роберта Стефана, но с гораздо большим размахом. Важнейшие из этих изданий следующие: 1) Парижская Полиглотта (1645), в 10 томах большого формата, на еврейском, самаритянском, арамейском, греческом, сирийском, латинском и арабском языках; 2) Полиглотта Брайена Уолтона (Brain Walton), которую называют еще Лондонской Полиглоттой (1655–1657), в 6 томах: пятый том включает Новый Завет на греческом, латинском, сирийском, эфиопском, арабском и персидском (последнее только для Евангелий); 3) издание оксфордского библеиста Джона Милла (John Mill, 1645–1707): этот труд потребовал усилий 30 лет и был издан в 1707 году, спустя две недели после смерти своего начинателя; 4) получившее уже предварительно широкую огласку издание профессора классической филологии в Оксфордском университете Ричарда Бентли (Richard Bentley) так и не было опубликовано. В одном из черновых листов будущего издания Бентли дал образец своего исследовательского метода: в одной только главе Апокалипсиса содержалось 40 разночтений с Textus Receptus. Готовящееся издание профессор-классик называл не иначе как κτήμα ἐσαεί (труд века) и «Magna Charta» (великой хартией) христианской Церкви. Бентли удалось собрать по подписке значительную сумму с 1000 будущих покупателей, но издание так и не осуществилось, и после его смерти деньги вернулись к подписчикам.

Критическое отношение к Textus Receptus в XVIII веке прослеживается в сочинениях и изданиях Бенгеля (J.A. Bengel, издание Нового Завета 1734 г.), Веттштейна (J.J. Wettstein, издание Нового Завета 1751–1752) и Грисбаха (J. Griesbach, издание Нового Завета 1774–1775), которые подвергли сомнению многие чтения в общепринятом тексте. Многие принципы текстуальной критики, которые сохраняют свою актуальность до настоящего времени, были сформулированы именно этими тремя учеными. Бенгель, например, установил принцип, согласно которому более трудное для понимания чтение считается более древним и ему отдается предпочтение. Веттштейн в критическом аппарате своего издания впервые стал обозначать унциальные рукописи буквами латинского алфавита, а минускульные — арабскими цифрами. Грисбах сформулировал 15 принципов текстуальной критики и привлек внимание исследователей к цитатам из Нового Завета у отцов Церкви.