Введение в Священное Писание Ветхого Завета - страница 6

Итак одни Единый Личный Бог, с одной стороны, и одна Единая общность, народ, Церковь, с другой стороны —два соавтора (один — как инициатор и вдохновитель, а другой — как слушатель и выразитель) Священного Писания.

Так мы подходим к аналогии между богочеловечеством Библии и богочеловечеством Иисуса Христа.

Параллель с Халкидонским догматом. Важнейший вероучительный документ православной Церкви — Орос IV Вселенского Собора (Халкидон, 451 г.) — утверждает, что в Иисусе Христе соединяются неслитно и нераздельнодве природы: божественная и человеческая. Иисус Христос является совершенный Богом и совершенный человеком, подобный нам во всем, кроме греха. Священное Писание как единый, цельный в смысловой отношении текст (или собрание текстов) тоже сочетает в себе Дух Божий, вдохновивший написание этого текста, и творчество конкретных людей. Иными словами, Священное Писание — тоже богочеловечно по своей природе.

Но есть и важное различие богочеловечества Иисуса Христа и богочеловечества Библии. Иисус Христос есть единая Личность, и, будучи совершенный Богом, Он есть и совершенный человек. Священное же Писание было написано, во–первых, разными людьми в разное время, в разных обстоятельствах и, во–вторых, людьми, которые были не совершенными, как всякий человек, не чужды греха. Конкретные люди воспринимали от Бога то, что мы читаем в Библии, — воспринимали так, как каждый из них мог воспринять в силу своих способностей и возможностей. Поэтому в Библии рядом с божественной стороной, сияющей своим совершенством, стоит и человеческая сторона — не только в своем богоподобии и способности к диалогу с Богом, но и со своими падениями, несовершенствами и пороками. Библия полна ярчайших примеров человеческой слабости и греха. Мы будем часто затрагивать эту тему, — например, в связи с призванием того или иного пророка, когда сила Божия «совершается в немощи» (2 Кор. 12,9).

В человеческом аспекте, кактекст, написанный или, если угодно, записанный человеком, Библия подчиняется всем законам литературного текста вообще, — законам, кстати, не менее сложный, чем законы физики или химии. Таким образом, перед нами встает необходимость критического изучения библейского текста.

Под критикой текста подразумевается изучение человеческой стороны истории написания той или иной книги или страницы, строчки Библии. Здесь много пищи для размышлений, догадок, предположений, очевидных или не совсем очевидных выводов. Однако нам это интересно и важно лишь постольку, поскольку, как это ни парадоксально, такое знакомство с человеческой стороной написания Священного текста приближает нас, знакомит опять–таки с божественной стороной. Можно даже сказать, что это — единственный путь услышать Слово Божие, как единственный путей для человека увидеть невидимого Бога было увидеть человеческое лицо Иисуса Христа:

«Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре

Отчем, Он явщю (Ин. 1, 18).

А также:

«Видевший Меня видел Отца» (Ин. 14, 9).

Этот смысл точно выражает в православной богослужении молитва 1–го часа:

«Христе, Свете истинный, просвещаяй и освещаяй всякого человека, грядущаго в мир, да знаменается на нас свет лица Твоего, да в нем узрим свет неприступный…»

Иного пути нам не дано. Только в человеке Иисусе Христе мы созерцаем Бога, и точно также только в человечестве Библии, как можно глубже познавая это человечество, мы сможем услышать божественность Библии.

Впрочем, в древности не существовало такой науки, как критика текста. Однако, подобно тому, как незнание физики или биологии совсем не означает бездействия физических или биологических законов внутри и вокруг нас, так и отсутствие критики текста как науки не означает, что священный текст появлялся по каким–то исключительно сверхъестественный причинам, например, упал с неба.

Библейская критика и есть наука, занимающаяся вопросом, как Слово Божие, ставшее достоянием Церкви, прошло различные устные и письменные стадии выражения и передачи, прежде чем получило ту окончательную, незыблемую букву, которую мы имеем сейчас.