Введение в Ветхий Завет Канон и христианское воображение - страница 13

3. Уильям Фоксуэл Олбрайт, один из создателей американской «библейской археологии», был лидером научной школы, пытавшейся доказать, что внебиблейские данные во многом подтверждают «историческую достоверность» Библии (McKim 1998, 558–562). В середине XX века «библейская археология» была очень влиятельна. При этом богословское толкование Ветхого Завета часто строилось (даже у наиболее скептических исследователей!) на той посылке, что библейский текст отражает реальную историю. Этот подход был крайне тенденциозным: вера в достоверность библейских событий фактически диктовала результаты исследований. В последние два десятилетия «библейская археология» утратила былое влияние. Более того, во многом тон задает глубокий скептицизм относительно исторической достоверности Библии. Впрочем, современный скептицизм на поверку может оказаться не менее тенденциозным, чем прежний фидеизм, а потому вопрос об историчности остается открытым.

4. Герхард фон Рад был, пожалуй, самым выдающимся богословским интерпретатором Ветхого Завета в XX веке. В 1938 году он опубликовал статью, в которой очертил основные принципы своего подхода. Впоследствии фон Рад развил свои взгляды в двухтомном «Богословии Ветхого Завета» (1958) (см. von Rad 1966, 1–78; 1962; 1965). С его точки зрения, «исторические» традиции Ветхого Завета начались с небольшого вероисповедания, которое затем постоянно модифицировалось, дополнялось и повторялось в новых обстоятельствах. Этот подход позволил увидеть процесс развития традиции во всей его динамике. В то же время фон Раду удалось ловко обойти исторические вопросы, решив, что «исторические исповедания» текста вполне совместимы с «историей», как ее понимает наука (Brueggemann 2001b, ix–xxxi). В современной ветхозаветной библеистике подобные компромиссы были отвергнуты, а потому проблема «историчности» стала одной из самых серьезных.

Каждая из гипотез отчасти была обусловлена культурным контекстом, но внесла крупный вклад в понимание библейского текста. Впрочем, в каждом случае мы видим такой подход и такую постановку вопроса, которые впоследствии уже были невозможны: с ходом времени научные предпосылки и ракурсы меняются. В общем и целом, из такой ситуации можно вынести следующее: (а) библейские тексты носят чрезвычайно комплексный и многообразный характер, а потому даже лучшие интерпретаторы не в силах расставить все точки над (б) интерпретация всегда отчасти обусловлена культурной обстановкой, существующими обычаями и верованиями.

Отметим, что библеистика во многом оставила вышеупомянутые гипотезы позади (хотя ссылки на них встречаются в научной литературе часто). Поэтому церковным читателям нет нужды уделять им слишком много внимания, будь то ради похвалы или опровержения. В последние десятилетия XX века ученым стало ясно, что старые подходы в целом исчерпали себя и продвинуть нас дальше не способны. Открылись принципиально новые пути.

Остановимся вкратце на двух новых подходах. Они очень разные, но, как ни странно, в чем–то и пересекаются. А именно, в 1979 году были опубликованы два серьезных исследования по методологии. Первое из них написал Бревард Чайлдс, крупнейший богословский интерпретатор христианского Ветхого Завета в США: «Введение в Ветхий Завет как Священное Писание» (Childs 1979). Эта работа анализирует «каноническую форму» каждой книги Ветхого Завета. По мнению Чайлдса, какой бы ни была предыстория библейской литературы (кивок в сторону Велльгаузена и Гункеля), в богословском плане особенно важна «окончательная форма» канонического текста. Процесс развития традиции привел к формированию канона, который представляет собой совокупность нормативных богословских суждений. В отличие от библейских критиков старой закалки, Чайлдс подчеркивает богословскую константу, присущую Библии. В адрес Чайлдса посыпалось много критики: он сбрасывает со счета комплексный характер библейских текстов, вскрытый библеистами; он слишком легко видит богословскую стройность там, где она далеко не очевидна, и т. д. Все же Чайлдс разработал свежий ракурс, в рамках которого члены Церкви вполне могут осмыслять ключевые богословские позиции библейского текста.