Вы на самом деле хотели бы знать все об экономике? - страница 42

существования «большого взрыва». Кварки это постулированные, вымышленные создания с той же родословной, что и «большой взрыв».

Причина, по которой кварковое суеверие продержалось так долго, состоит в том, что защитники существования этого «жучка» утверждали, что они не встречались ни с какими аргументами против существования кварков, кроме аргументов, касающихся той математики, которая использовалась для его изобретения. Естественно, что до тех пор, пока поле дискуссии ограничено такой математикой, члены «секты кварков» будут все более укрепляться в своей вере. Если же допустить рассмотрение решающих доказательств, то это потребует применения такого математического языка, к которому «истинные верующие» питают отвращения. Результат получается такой же, как если бы вся их математика была построена на вере в то, что кварк существует, а затем эта же математика использовалась бы для того, чтобы доказать, что кварк существует на самом деле.

К сожалению, часто люди, которые знают очень много о высшей математике, не знают ничего об аксиомах (гипотезах), от которых зависит вся ее конструкция. Следует также отметить, что у них нет достаточного понимания того, что иногда называют «принципом наследования» во взаимосвязанной сети теорем, когда каждая теорема, добавленная к существующей сети, пропитывается аксиоматически предположениями, использованными в начале построения сети. После того, как было безоговорочно «проглочено» ужасное декартовское искажение физической картины мира в виде маленького жесткого шарика, блуждающего в пустом эвклидовом пространстве, и после того, как были приняты аксиоматические арифметические предположения таких людей, как Кронекер и Дедекинд, остается только свято верить в «большой взрыв» и кварки, независимо от того, есть или нет какая-либо информация или ссылки на астрономические наблюдения или иной физический эксперимент.

Мы сослались на этот клинический случай с кварками, чтобы показать особую важность для науки вопроса, к которому мы сейчас обратимся.

Великий филолог санскрита Панини [5] доказывал, что все слова произошли от глаголов. В противоположность этому, тезисы Аристотеля, включенные в латинскую грамматику и ее производные, утверждают, что существительные, как имена объектов, на которые можно указать, являются первичными. Номинализм Аристотеля неотъемлемая характеристика принципа силлогизма: причинное действие исключается из аристотелевской системы, где оно подменено принципом промежуточного элемента. Тот же результат проявляется и в декартовской системе. Предполагается, что взаимодействие, а не какой-либо причинный принцип физического пространства в целом, определяет свойства (т.е. атрибуты) вещей (существительных). Для понимания как Высшей Гипотезы, так и Гипотезы Высшей Гипотезы необходимо расширить существенную разницу между опытным фактом, определенным с точки зрения переходных глаголов, и отличным от этого определением факта, которое предлагают номиналисты. Простите нас, но мы должны здесь коснуться элементов теологии, поскольку именно в теологии человечество традиционно обращалось к этим научным вопросам.

Любой эмпирический факт, описанный с позиций понятия переходного глагола, определяет каждое преобразование, происходящее в течение определенного времени в ограниченном месте пространства, как единственное в своем роде, не поддающееся упрощениям. Аксиоматические «точки» не существуют, существуют лишь «точки» как сингулярности, определяемые двойным складыванием круга. Таким образом, физическое (в противоположность статическому, отдельному, мгновенному существованию) имеет значение преобразования. Преобразование происходит лишь в определенном промежутке времени и в ограниченной области пространства. Таким образом, ни материя, ни пространство, ни время не может быть субстанцией, существующей независимо от двух других. Материя, пространство и время сами по себе это лишь не имеющие смысла конструкции заблудшего ума. Существует только физическое пространство-время.

Эмпирические факты, определенные через переходные глаголы, уподобляются другим фактам посредством либо совместного использования одного и того же переходного глагола, либо через заметную связь этого переходного глагола с другими переходными глаголами. Таким образом, для Платона эмпирические факты, точно соответствующие определенному варианту применения переходного глагола, образуют