Вы призвали не того... Книга 6, том 1 - страница 29

Я запрокинул голову и посмотрел на небо.

Было пасмурно. Тяжелые серые тучи затягивали все обозримое пространство. В воздухе стоял запах приближающегося дождя.

Но даже он не перебивал доносящийся до меня запах страха.

Опустил взгляд.

Кучка ушастых зверолюдов. Те самые оборванцы, среди которых была Хлоя. Старики. Женщины. Дети. И ни одного воина. Они стояли, прикованные цепями ко вкопанным в центр этого кошмарного круга деревянным столбам.

Как скот, приготовленный для бойни.

- Жители славного Светлого Города! - разнесся над ареной усиленный магией мощный мужской голос. - Сегодня вы будете присутствовать на казни нечестивых, что посмели оскорбить наши святые земли своим присутствием! Они — те, в ком живет дух Зверя! Они — те, кто веками угнетал святой народ! Они — те, кто заслуживает нечто хуже смерти! Но наш великодушный Царь дал им возможность умереть достойно! От руки одного из воинов святого народа, на развлечении жителей этого славного Светлого Города!

Я невольно вздрогнул, когда по окончанию этой нехитрой речи по округе прокатился кровожадный рев готовой сорваться с цепей толпы. Обвел взглядом трибуны.

Истерия.

Кто-то визжал, кто-то сношался, где-то вспыхнула драка, которую никто и не подумал разнимать… «Казнь» еще даже не началась, а вокруг уже творилось форменное безумие. Лишь верхние, «элитные» ложи оставались образцами спокойствия. Если не считать пары обезглавленных тел прислуги, и одной оргии.

- Куда я, блядь, попал? - пробормотал я, оглядываясь назад.

Дверь, ведущая в коридор и комнату с клеткой, уже закрылась. Оставив где-то там Хлою.

Уж не знаю, заподозрили ли местные фанатики что-то, или просто перестраховывались, но призывательницу со мной не пустили.

С одной стороны — оно и к лучшему. Не будет видеть, что я собираюсь сделать с ее соплеменниками. А с другой - хуже, потому как я не знаю наверняка где она и угрожает ли ей что-нибудь.

Не спеша направился к жертвам.

Песок слегка шуршал под подошвами сапог, и чуть проседал, словно пытаясь поглотить мои ноги. Словно не пуская дальше, стараясь не дать сделать еще один шаг.

Или это мне только казалось?

Остановился в метре от дрожащих существ.

«Они виноваты лишь в том, что оказались не в том месте не в то время», - пронеслась в голове старая заезженная фраза.

«Оправдываешь себя?» - спросил пробежавшийся по сознанию шепоток. Он цеплялся за мысли острыми коготками безумия, выворачивая и искажая сознание, вытаскивая наружу ту самую безразличную эгоистичную мразь, что сидит в каждом смертном человеке.

«Ничуть. Просто констатирую факт», - ответил я, привычно цепляясь за собственные желания и легкую мелодию, чтобы не утонуть в очередном наваждении этих голосов.

«И ты убьешь их? Без колебаний? Без сожалений? Беззащитных слабых разумных, что молят о пощаде?» - тень под моими ногами сгустилась настолько, что стала угольно-черной несмотря на сумрачную погоду.

«Они не молят. Они смирились. И ждут», - я встретился взглядом с глазами собственной тени, смотрящей на меня парой ярко-алых угольков.

«И ты готов пойти на это? Ради своего выживания?» - нарастающий шепот перекрыл другой голос. Ясный, чистый и чуть печальный.

«А есть альтернатива?»

«Есть. И ты ее знаешь. Призови нас!» - снова зашептали голоса, а в гуляющих по песку арены тенях начали вспыхивать алые голодные глаза. - «Ты же для этого так долго подкармливал того глупца? Ради разрешения на эти две способности. Призови нас. Вскрой этот загнивающий нарыв, Вестник Бури!»

«Ты для этого меня сюда выдернула?»

«Отчасти», - засмеялись тени. - «Лишь отчасти».

«Эти твари о чем-то начали догадываться. Если начну чудить, они сразу же убьют Хлою. И я умру».

«Смотря как чудить», - шепот зашелся тихим шелестящим смехом.

Правая рука сомкнулась на древке Копья. Левая сжала шершавую обмотку рукояти Иль-Сафора.

Всего один небольшой шаг разделял меня и моих беззащитных жертв. Один шаг до дрожащих от ужаса матерей, до прикрывающих их стариков, до зажмуривших глаза детей… Они знали, что их ждет. И давно смирились…

Тяжелый уродливый меч медленно поднялся над головой. Рука двигалась сама, словно живя своей жизнью. А я лишь безразлично смотрел на макушку какого-то мальчишки. Ему было лет семь. Тощий, блохастый оборванец, жмущийся к ноге точно такой же тощей страшной бабы.