Вязание по пятницам - страница 21

— Она должна быть дома в половине десятого вечера и ни минутой позже. Жаль, ты пропустишь сегодняшнее занятие в клубе, — добавила она, обращаясь к дочери.

— Ничего, мам, зато мои пирожные всем понравятся, — весело отозвалась Дакота.

Господи, как же она ненавидела этого мерзавца!

— Что же мне с ним делать? — в растерянности прошептала Джорджия, когда Джеймс ушел, забрав Дакоту с собой. — Кейси, я просто не знаю, как жить дальше, — пожаловалась она подруге.

— Все к лучшему, детка, — ответила Кейси, снимая свое пальто из верблюжьей шерсти и отряхивая воротник от снега, она повесила его на вешалку у двери, оставшись в деловом костюме, поскольку забежала прямо с работы.

Джорджию передернуло от холода, когда она подумала, что подруга шла по улице в таких тонких колготках.

— Я начала кое-что новенькое сегодня: хочу связать свитерок с надписью на груди «Найми меня». Буду периодически ходить в нем по городу.

— Неужели все так плохо? — спросила Джорджия, всегда думавшая, что Кейси твердо стоит на ногах. Признаки экономического кризиса уже начали проявляться в том, что учиться вязанию в клуб приходило все больше и больше женщин, боявшихся потерять работу. Они подстраховывались, пытаясь найти дополнительные источники доходов. Кейси же — дама очень энергичная и оценивавшая себя высоко, и уж она точно не станет мириться с безработицей или понижением зарплаты и вряд ли согласится засесть в четырех стенах своей квартиры, чтобы заниматься вязанием. Она, что называется, настоящая столичная жительница, которая будет сражаться за привычный социальный статус и уровень доходов до последнего. Кейси без высокомерия относилась к женщинам, не сумевшим сделать карьеру и стать независимыми и самостоятельными, но сама ни за что не позволила бы себе опуститься до их положения. Джорджия ее за это очень уважала.

Кейси смогла успешно выстоять в ранние девяностые, когда о стабильности не было и речи, она умело переждала все «отливы» и «провалы» и наверняка не отступится перед нынешним кризисом.

— Меня все достало, честное слово, — сказала она Джорджии. — Я не просто просиживаю штаны в этом чертовом офисе и, заметь, хорошо работаю, а они решили выкинуть меня вон. — Она преувеличивала; дело еще не дошло до того, чтобы начали увольнять людей такого уровня, но в некотором смысле Кейси говорила правду: ее позиции пошатнулись и угрожали со временем рухнуть. Пока еще в ее опыте и умении работать нуждались и не стали бы рисковать, избавляясь от такого полезного сотрудника, но не факт, что будущее окажется столь же обнадеживающим.

Конечно, Кейси никуда не уедет из Нью-Йорка — она не мыслила себе жизни за пределами этого города. И слишком любила его летние кафе, дорогие магазины, сезонные распродажи, высокий уровень сервиса, премьеры в мюзик-холлах и театрах и даже толпы туристов, глазеющих на достопримечательности в центре. Это в прямом смысле город ее души. Ее дом. В другом месте она зачахла бы от скуки. Кейси была просто неспособна мириться с провинциальной тишиной и рутиной. Она привыкла менять прически и цвет волос в зависимости от моды нового сезона и никогда не понимала, как можно прожить без этого. Постоянство ей претило. Нью-Йорк был ее единственной подлинной любовью, с которой она ни за что на свете не согласилась бы расстаться и которой никогда не смогла бы изменить. Кейси так привязалась к своей городской квартире, что ужасалась от одной только мысли о перемене места жительства. По долгу службы она объехала всю Америку и Европу, но ее интересы целиком сосредоточились на Нью-Йорке. Единственное, что представлялось ей достойным внимания, — это Манхэттен. Джорджия восхищалась ею и считала необычайно упорным и сильным человеком, умеющим взять от жизни все возможное.

Как раз в этот самый момент в дверях появилась Люси с большой пластиковой сумкой в руке, до отказа набитой мотками шерсти альпака оливкового и серого цветов, приготовленной к очередному клубному вечеру. Где-то с краю из этой шерстяной массы выглядывали острые концы спиц. При виде гостьи Кейси оживилась, радуясь еще одному слушателю, которому можно поведать подробности ее рабочих перипетий. Но Джорджия знала, что эта замкнутая дама вряд ли будет прилежно внимать ее откровениям, поскольку слишком озабочена своими собственными проблемами и интересами.