Выбор судьбы - страница 5

Девчонка изумленно распахнула веки:

– Ты принес мне вещи блонди?

– Там немного, – замялся юноша. – Карандаши с перьями, да блокноты… Одна плюшевая игрушка…

Минтвуд младшая трогательно улыбалась, пока спутник перечислял предметы.

– Ничего существенного… – продолжал оправдываться он.

Внезапно Фелиция потянулась к нему и крепко обняла. Гринфайер младший ответил на объятие, сумев наконец-то расслабиться.

– Спасибо, – искреннее прошептала волшебница.

– Я не уверена, что мне нравится это платье, – Тесс вглядывалась в кружевные вставки, крутясь перед зеркалом в своей комнате в коллегии, которая позже стала принадлежать Шерману Редлоку.

– Ты будешь выглядеть потрясающе, даже если наденешь на себя мусорный пакет, – русый маг застегнул молнию на спине девушки, а затем нежно поцеловал ее в плечо, обнимая руками за талию.

Несколько секунд они продолжали любоваться своим отражением, стоя перед зеркалом.

– Ах ты, негодник, – она повернулась к нему лицом и похлопала его по щеке. – Пытаешься завоевать мое расположение.

– Ничего не могу с собой поделать, – задумчиво откликнулся Шерман, выдерживая недолгую паузу. – Я задыхаюсь от твоей красоты.

Глаза Контессы взволнованно распахнулись, приобретая золотой оттенок, который постепенно сменялся пастельно-розовым. В горле застыли какие-то слова, которые так хотелось произнести, но вместе с тем они будто бы тянули за собой столько обязательств, что от этого становилось дурно. Редлок, впрочем, ничего не ждал от своей возлюбленной и просто продолжал восхищенно рассматривать каждую черточку ее лица и тела.

Наконец-то девушка обхватила руками его лицо, со всем своим отчаянным желанием притягивая парня к себе. Их губы сплелись в страстном жарком поцелуе, и вот, уже секунду спустя, молния платья поехала в обратном направлении.

– Ты права, – сквозь усмешку в поцелуе промолвил Редлок, – нужно поискать что-то ещё.

Чаровница улыбнулась, обхватывая руками его плечи и позволяя подхватить себя за бёдра. Кажется, теперь мероприятие грозилось пройти без двух важных гостей…

– Ты чего в облаках витаешь?

Контесса вздрогнула и повернулась к собеседнику – Гарнет Джой сидел в полуметре от нее, завтракая какими-то ростками. Они расположились под деревом на небольшой полянке где-то в глубине летнего региона.

– Ты можешь дать мне хотя бы одно мгновение побыть наедине со своими собственными мыслями? – раздраженно поинтересовалась девушка с пепельными волосами.

– Я лишь беспокоюсь, что в последнее время ты совсем не ешь… – он протянул ей пучок салата.

Блэкуолл старшая закатила глаза, выхватив у него траву.

– Чтобы ты знала, Тамика все еще в бешенстве… – аккуратно промолвил Джой.

– Ну и при чем тут я? – чаровница всплеснула руками. – Их клетка была настолько непрактичной, что полумертвый заключенный умудрился сбежать не только из нее, но и улизнуть с континента! Это немыслимо.

– Ты знаешь, что она не верит, что он сумел сделать это в одиночку.

– Но мы все проверили – там не было признаков наличия чужой магии. Там не было ни-че-го.

– Да, я и сам прекрасно это помню.

– Тогда прекрати терроризировать меня на этот счет, – фыркнула девушка. – Феликс невероятно сильный колдун. Тамика просчиталась, поставив такую слабую защиту. Просто не может себе в этом признаться.

Мужчина задумчиво кивнул:

– Удивительно, что никого из наших в этот момент не было в пещерах, да? Кто на поисках, кто на патруле, – маг повернулся к собеседнице, – кто на пляже.

Тесс не стала реагировать на ремарку друга, но почувствовала, как сильно у нее пересохло в горле.

В подземных тоннелях исходного региона Гарнет Джой и Контесса Блэкуолл приводили в порядок свое боевое снаряжение. И если мужчина внимательно осматривал свою трость, вытаскивая из нее скрытый клинок и подтачивая его, то чаровница просто-напросто создавала различные вариации проекционного оружия, выбирая его лучшие виды. Когда из дальнего коридора послышалось эхо ужасающего смеха Люциана Браунхола, девушка с пепельными волосами с агрессией ударила стену созданным ею копьем.

– Аккуратнее, – зашепелявил колдун, – а то еще ненароком заденешь его, – эта фраза была насквозь пропитана сарказмом.