Выброшенный ребенок - страница 9

Сердце Марии обливалось кровью. С тоской она смотрела в окно. В этот момент маленькая птичка села на подоконник и запела хвалебную песнь. Какой контраст: маленькая певунья ничего не знала о зависти и ненависти, в то время как Мария с трудом сдерживала слезы. Ей не хотелось показать своей гостье, как тяжело у нее на сердце. Не зная, что делать, она встала, чтобы открыть окно. В этот момент в комнату с ведром воды в руках вошел ее муж. Увидев Дик, он поздоровался, а затем спросил:

— Твой муж сегодня работает у Реймеров?

— Нет,— ответила та,— он поехал со старостой в Шейнфельд. Я не знаю, что ему там надо, да меня это и не интересует.

Мария воспользовалась благоприятной возможностью и вышла во двор. Как и у других жителей деревни, их дом окружали деревья, в которых гнездились птицы. В то время как Мария с тяжелым сердцем стояла во дворе, в ветвях над нею раздалось радостное пение, которое успокаивающе подействовало на ее скорбящее сердце. Казалось, будто кто-то говорил ей: «Мужайся, Мария, и не отчаивайся. Великий Бог жив». Затем птичка поднялась высоко в воздух. Мария смотрела на нее и думала: «Ах, как свободны птицы! У них нет никаких забот». Покружившись над нею, птичка вновь уселась на дерево около дома. И вновь зазвучал ее звонкий голос. Она хлопала крыльями и щебетала, как бы желая сказать: «Уповай на Бога, Мария, и ты не останешься в стыде». Пропев свою ободряющую песню, птичка улетела, и Мария, успокоенная, пошла в дом.

Когда она вошла в прихожую, до нее донеслись слова Дик:

— Я только что была у Петерсов. Какую там фрау Петерс подняла пыль! Просто ужасно. Она подметала пол, но не полила его водой. Можно было задохнуться. Я вынуждена была уйти. Мое платье и сейчас в пыли. И это жена старосты! — При этих словах она громко рассмеялась.

Мария вошла в комнату, когда Анна собралась уходить.

— Мне нужно идти, я хочу еще заглянуть к пастуху,— пояснила она.

После того как Дик ушла, Мария сказала мужу:

— Что думает эта женщина?

— Пусть думает, что хочет; нам только нужно стараться меньше говорить, так как она из немногих слов может сочинить целую историю,— заключил Дерксен.

Мария накрыла стол. Обедали они молча: каждый думал свое. После обеда Иоганн отправился работать в хлев, а Мария продолжила хозяйничать дома.

День начал склоняться к вечеру, и Иоганн подумал: «Неужели снова коровы придут, когда уже стемнеет?» Только он собрался было выйти на улицу, как увидел, что Белянка заходит во двор.

— Что это значит? — проговорил он и быстро вышел за ворота.

По улице шло стадо коров. Иоганн глянул на свои карманные часы: еще не было и семи. Поравнявшись с ним, пастух небрежно спросил:

— Ну что, теперь ты доволен?

Дерксен собрал все силы, чтобы сдержать себя. Но пастух еще раз обернулся и язвительно засмеялся:

— Ты хотел рано — вот и подкармливай скотину со своего сеновала!

Дерксен хотел что-то ответить, но тут ему на память пришли слова, которые сказала Мария о фрау Дик: «Что ей надо?» Он молча вернулся во двор и привязал коров. Мария тоже удивилась тому, что сегодня скотина так рано оказалась дома.

— Стоять здесь до восьми часов утра для коров очень долго,- покачала головой Мария,- Это мне не нравится.

— Вечером я пойду к Гардерам и послушаю, что об этом думает Дукель,- сказал Дерксен, зачем-то взял скамеечку для дойки коров и хотел вынести ее.

— Зачем тебе скамеечка? — спросила Мария.

Он поставил ее на место и пошел в хлев. Мария последовала за ним.

— Если ты пойдешь к Гардерам, я тоже пойду с тобой. Я не хочу вечером оставаться одна дома, особенно после того, как здесь побывала Дик. Теперь еще эта история со скотиной. Нет, я не доверяю нашему пастуху.

Она принесла ведро и начала доить.

— И из-за таких людей должен страдать скот,— вполголоса проговорила она.

Дерксен закончил работу в хлеву и затем дал коровам корм, так как 12 часов без корма было для них слишком долго.

Мария подоила коров и сделала еще кое-что по дому. Может быть, лучше закрыть ставни? Она вышла во двор. Когда она закрывала ставни с фасада дома, до нее издалека донесся чей-то голос:

— Если я возьмусь за дело, то оно будет действительно сделано.