Выдыхая наши ссоры - страница 44

Обхватываю лицо Лео и смотрю в его опухшие от слез глаза. Сильные парни тоже плачут. Запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе. Сквозь боль, он накрывает мои губы своими. По нашем щекам текут слезы, которые мы пробуем на вкус.

Он целует медленно, пытаясь растянуть момент. Момент нашей вечности.

У меня словно вновь вырастают крылья. Черные крылья.

Рядом со мной сидит демон. Демон, которого я люблю.

- Прости меня, - шепчет Лео, прикасаясь лбом к моему лбу.

- Прощаю, и ты меня прости.

- Прощаю.

Выдох двадцать пятый

Лео

Утром я проснулся в кровати вместе с Диной. Мы любовались друг другом почти всю ночь. Моей радости не было предела. Нам не нужно было слов. Я не мог поверить, что все встало на свои места, что она меня простила. Как мне теперь себя вести? Каким она теперь хочет меня видеть?

До школы три часа, поэтому у меня есть время поговорить с ней о чем-нибудь. Дни, когда мы лежали вот так вместе, кажутся такими далекими.

- Как мне себя вести? - спрашиваю я у нее, лежа на животе и обхватив подушку руками.

- Будь самим собой. Слегка извращенцем, но все же милым, - она повернулась набок, тем самым, ко мне лицом.

Потом поднялась с кровати. Я вновь начал задыхаться, когда она встала передо мной в одном красном белье. Вчера ночью, после поцелуя, ничего не было, мы просто разделись и смотрели друг на друга при слабом свете ночника. Взяв мою футболку, она начала надевать ее и мышцы на животе потянулись. Я чуть не взорвался от такой картины и, чтобы не натворить глупостей в первый же день нашего примирения, залез под одеяло с головой, подтянув свои спальные штаны.

Когда Дина вышла, я нахмурился. Через пару минут она зашла с какой-то маленькой коробкой и забралась ко мне под одеяло, я, привстав, набросил его на ее плечи и откинулся на подушку. Дина села в позе лотоса и открыла этот маленький серый коробок.

- Надень их, - я удивился, когда она протянула мне мои гвоздики для бровей. Молча, без всяких вопросов, я взял телефон с тумбочки, заменяя им зеркало, и вернул железяки на бровь. Сделать это было не просто. Откинув «лопату» в сторону, я посмотрел на Дину. Она смотрела на меня с обожанием и восхищением, - тебе они очень идут. Не снимай их.

- До школы еще три часа, чем займёмся? - спросил я, все еще чувствуя какое-то неудобство в брови. Как дырочки не заросли за это все время?

- Может сделаем вид, что никакой ссоры не было? - Дина перекинула через меня ногу и села на мой живот, натянув одеяло на свои плечи, укрывая нас.

Когда ее пальцы коснулись кубиков моего пресса, я напрягся. Давненько ее не чувствовал. Дина дотрагивалась до каждого, словно мучая, затем она провела по линии волос от пупка и до резинки штанов. Обвела пальцем напрягшуюся от сладких прикосновений грудь и, наклонившись, поцеловала меня, вкладывая в поцелуй то, как сильно по мне скучала и как ей меня не хватало.

Положив руки на место, которое вновь принадлежало мне, я немного сжал его. Дина выдохнула и на секунду чуть отстранившись, чтобы взять глоток воздуха, обрушилась на меня с новой силой. Поцелуй был такой, что я удивился: напористый и грубый, вперемешку с чем-то нежным. Руки Дины блуждали по верхней части моего тела и, не выдержав, я повалил ее на спину и слегка дернул за ноги, чтобы она немного съехала с подушки. Прильнув к ее шее, я почувствовав спокойствие, будто все худшее позади. Но разве оно позади? Конечно. Взяв руки Дины, я поднял их над её головой и сцепил наши пальцы, превратив их в замок. Вновь перехожу на ее губы, спелые и такие сладкие. Она дернула рукой, чтобы освободить их, но я не позволил. Хочу вновь знать, что я главный в наших отношениях. Нет, в отношениях нет главных, я имею в виду другой смысл. Хочу показать этим жестом, что мы с Диной под замком собственного счастья, а на наших руках наручники любви.

Я сильно дернулся от испуга, когда прозвенел будильник в соседней комнате. Альберт. Надо было изолировать и эту комнату тоже, но руки не дошли. Я займусь спальней Альберта и ее комнатой, обещаю!

Дина засмеялась.

- Почему ты смеешься? - спросил я, и, обняв ее за талию, лег на ее грудь, слушая равномерный стук любимого сердца. Сердце, которое меня любит.