Выкуп - страница 10

стр.

– Тебе, дорогой, я был не нужен в детстве. Подумай, и сам согласишься. Ты был любимым племянником обеспеченного, по вашим меркам, дядюшки. Сытно жил, получил хорошее образование. А представь: не исчезни я в своё время, сидел бы в тюрьме. Парадокс: сидел бы за то, что сегодня доступно лишь большим деньгам! Ты, небось, тоже бывал в казино, играл?

– Само собой!

– Да, превратности судьбы… Но я о другом. Был бы Вадим в те, советские времена, допущен к банковской кормушке, если бы его близкий родственник, муж сестры, сидел бы в тюрьме за денежные махинации? Да ни за что! И тогда бы сегодняшнее президентство ему не светило. Значит, не мог бы и тебе помогать – ни тогда, ни сейчас.

Костя поразился: такая ясная логическая цепочка ему никогда не приходила в голову. Получается, отец не предатель, а благодетель!

Охлопин засмеялся, ласково пожал его руку, лежащую на столе.

– Да и тебе, мой мальчик, отец-арестант был бы ни к чему! Вот и получается, что я ни в каком виде особенно тебе был не нужен. До поры, до времени. В детстве и юности ты имел всё необходимое. Теперь – другое дело. Теперь ты вырос, и просто обеспеченной жизни уже мало. Ты и сам чувствуешь неудовлетворённость, узость твоих возможностей!

И всё же Костя внутренне ещё сопротивлялся, не хотел так легко сдаваться. Его так и тянуло спросить отца: почему он не захотел встретиться с ним раньше? Ведь Костя уже бывал за границей. Старшеклассником – по путёвке в международном молодёжном лагере в Греции, а студентом – на стажировке в Германии… Но промолчал. В конце концов, отец уже раз ответил: «Таковы были обстоятельства»… Однако насчёт узости возможностей возразил:

– Я могу иметь всё, что хочу! У нас с матерью шикарные квартиры, а когда женюсь – отгрохаю себе коттедж. Машину уже вторую поменял – «Ладу» на «Мерседес». Обедаю в ресторанах, ужинаю в ночных клубах, на любой курорт могу поехать…

– Не обижайся, дорогой, но такое типично «новорусское» мышление смешно для нас, людей запада. Тех, кто знает настоящую власть денег.

– Ты тоже знаешь?

– В какой-то мере, – спокойно кивнул Охлопин. – И после твоих слов ещё больше убедился: пришло время, когда тебе нужен именно я. Теперь я могу тебе помочь.

Глава 7

На другой день, ранним утром, они уже катили по широкой трассе в Инсбрук. Бесшумный и стремительный «Роллс-ройс» мастерски вёл молчаливый шофёр. Машину, сказал отец, прислал за ними тот человек, к которому они направляются. Его друг, господин Рудольф Портер.

– Он немец? Или англичанин? – спросил Костя. – По имени не понять.

– Какое это имеет значение? – пожал плечами Охлопин. – По крайней мере, для самого Рудольфа – никакого. Он гражданин мира. И его хозяин.

– Вот как!

– Сам увидишь.

Костя не сразу заметил, что дорога уже какое-то время идёт на подъём. Только когда отец сказал:

– Мы уже в Тироле. А значит – в Альпах.

Вилла Рудольфа Портера стояла сразу за городом, на небольшом плато, с которого открывался вид и на отливающие белизною вершины Альп, и на горнолыжные Олимпийские трассы, и на чудесный Инсбрук. Хозяин выглядел ровесником отца, таким же стройным и спортивным, только шевелюра пореже и седины больше. Это, впрочем, не старило его худощавое, загорелое лицо. Свитер крупной вязки, мягкие серые брюки, приветливая улыбка, крепкое пожатие руки. Он спросил, на каком языке предпочитает говорить молодой человек. Костя отлично владел немецким, но вопрос был задан по-английски, и для него английский был тоже привычным.

На вилле и в Инсбруке они провели отличных полтора дня. Хозяин виделся с ними только за столом, предоставив отцу и сыну общаться между собой.

– У него как раз сейчас есть одно неотложное дело, – пояснил Охлопин.

– Какие могут быть здесь дела? – удивился Костя. – Курорт!

– У Рудольфа здесь есть рабочий кабинет.

– Правда? – удивился ещё больше Костя. – А мне показалось, что он простак, и всё здесь слишком просто. Красиво, конечно, и удобно. Но… Ты прости, однако у моих некоторых знакомых там, дома, такие коттеджи… Шикарные! С саунами, бассейнами, игровыми комнатами, лифтами, зимними садами… Да что там! Куда этой вилле, не сравнить. А ты расписывал – властелин мира!