Вымирание - страница 8

Анатолий поправился быстро — разве что головные боли стали часто донимать. А вот вернуться к прошлой жизни он так и не смог. Работа вконец опостылела, о возможности (не такой уж невероятной — сорок лет не восемьдесят) создать новую семью он не хотел и думать. Мысли о самоубийстве его, конечно, посещали, однако он с удивлением понял, что и этот вариант его не устраивает.

Проценко продолжал ежедневно забираться в кабину закреплённого за ним КрАЗа, гадая, сколько ещё продлится это бессмысленное существование. И однажды Константин (его бывший сослуживец), предложил другой способ заработка. Поначалу Анатолий отнёсся к идее угонять машины для последующей перепродажи или разборки на запчасти со скепсисом. Он не боялся преступить закон — просто не верил, что это ему поможет.

И всё же ради интереса попробовал. Успешно избавив владельца от хлопот с новенькой «Самарой», Проценко осознал, что это именно та работа, которая ему нужна. Ненормированная, ночная (он после аварии стал ненавидеть жизнерадостный солнечный свет) и, если так можно выразиться, уединённая. Наконец, приносящая неплохие деньги.

Испытывал ли он угрызения совести? Нет. Как и радости. Только удовлетворение от выполненной работы.

Сегодняшнее задание не стало исключением. Анатолий намеревался перегнать «Тойоту» на «базу», где ею займутся другие люди, а затем отправиться домой и просидеть у телевизора до рассвета.

Если бы у Михаила Афанасьева спросили, какой звук он ненавидит больше всего на свете, он бы без колебаний назвал звонок будильника. Причём независимо от того, сводящий ли это с ума «дребезг» советских аппаратов или нежные трели импортных аналогов. Порой парень просыпался незадолго до запланированной минуты пробуждения и терпеливо ждал момента, когда проклятые часы напомнят, что не он хозяин своей жизни — с тем, чтобы оборвать звон через полсекунды после его начала.

Нащупав кнопку отбоя, Михаил с силой нажал на неё, опрокинув будильник, и с трудом разлепил веки.

— Который час? — услышал он сонный женский голос над своим ухом и повернул голову.

Дольше, чем ему хотелось бы, Афанасьев пытался вызвать из памяти имя девушки, лежащей рядом с ним. Евгения. Его всегда забавляли такие универсальные имена; при этом он бы ни за что не стал назвать ими своих детей.

Ещё некоторое время потребовалось лениво выкарабкивающемуся из алкогольной трясины мозгу, чтобы воссоздать события минувшего вечера. Частично — многое, похоже, утеряно безвозвратно.

День Михаил провёл вовсе не с Жанной, как планировал — она отказалась от встречи, сославшись на «те самые дни». Поскольку то же самое она сказала и неделей раньше, он пришёл к единственному верному выводу и вычеркнул её из своей записной книжки. В обед встретился с другом и до семи часов они вместе медленно, но верно напивались. Всего лишь пивом, поэтому неудивительно, что Михаилу захотелось продолжения. Товарищ идею не поддержал, а вот Афанасьев завалился в один из баров, где и встретил Евгению, одну из своих любовниц, с которой расстался около полугода назад. Время сгладило неприятные впечатления о ссоре, положившей конец их отношениям, а алкоголь позволил снова увидеть привлекательные стороны друг друга.

Михаил мало помнил о происходившем ночью, и ему оставалось лишь надеяться, что он не забыл воспользоваться презервативом. Ну или, на худой конец, что Евгения позаботилась о предохранении сама — уж ей-то нежелательная беременность тем более ни к чему.

— Так сколько времени? — повторила свой вопрос девушка.

Афанасьев поднял уронённый будильник и посмотрел на циферблат.

— Пятнадцать минут девятого.

— Чёрт, мне же на работу надо… — простонала она и прижала ладонь ко лбу.

— Не тебе одной, — бросил Михаил и встал с всклокоченной постели.

Его одежда была разбросана по всей комнате. Натянув нижнее бельё, он принялся за рубашку и остановился, глядя на Евгению. Она продолжала лежать с закрытыми глазами.

— Эй, ты чего, опять заснула? — громко произнёс он. — Вставай-вставай, выходные закончились.

— Ненавижу утро! — сказала она, медленно приподнимаясь.

Михаил тоже чувствовал себя паршиво, однако болезненный вид девушки всё равно озадачил его.