Выплата Долга Братвы - страница 4

– Куда он собрался?

– О, наверное, сатана звонит по телефону, и просит моего первенца в обмен на место в Сенате штата.

Зои хихикает – Ну, в его кабинет никого не пускают, верно?

– Это правда.

– Так что, не будет ли сейчас самое подходящее время?

Я прикусываю губу. Она права. Он будет один и загнан в угол. Если я собираюсь это сделать, то с успехом могу сделать это сейчас. Я поворачиваюсь и передаю ей свой бокал.

– Я еще вернусь.

– Будь храброй!

– Спасибо.

Я пробираюсь сквозь толпу. Никто не пытается поздравить меня или остановить, по крайней мере, не без того, чтобы мой отец не смотрел. И меня это вполне устраивает. Я иду по коридору, пока не оказываюсь прямо перед дверью его кабинета. Я двигаюсь, чтобы открыть ее, но вдруг слышу голоса, спорящие внутри.

– Послушай, я уже говорил тебе, - резко говорит мой отец - Я могу достать вам деньги сейчас, или, если вы хотите подождать до окончания выборов, какие бы контракты вы ни хотели ...

– Я не заинтересован в том, чтобы играть на твоих политических гонках, Томас.

Я замираю. Голос другого мужчины мрачный и хриплый, с каким-то русским или другим балканским акцентом.

Мой папа нервно смеется.

– Азартные игры? Пожалуйста. Это верная вещь. И поверь мне, как только я одержу победу , эти контракты будут такими сладкими, что у тебя появятся кариес... ”

– Я уже говорил вам, что мне это неинтересно, - тяжело вздыхает мужчина с прокуренным, темным, властным голосом.

– У нас была договоренность, Томас.

– Я знаю, я знаю, и я пытаюсь ...

– Я оказал тебе услугу.

– Я знаю это! И я так благодарен, я просто ...

– Долг есть долг, - тихо рычит голос - И сегодня я здесь, чтобы забрать деньги.

– Послушай, я пытаюсь, хорошо?! Если вы просто дадите мне месяц, мистер Комаров.

Я замираю, меня наполняет ужас. Закрытые нечестные отношения с моим отцом, русский акцент, а теперь имя, которое я видела в газетах. Человек, с которым разговаривает мой отец, - самый опасный, жестокий и печально известный человек в организованной преступности Чикаго. Возможно, даже в стране.

Он разговаривает с Виктором Комаровым, злобным, могущественным главой Братвы Кащенко.

– Я ни черта не заинтересован в том, чтобы давать тебе, Томас, - шипит русский бандит- За исключением еще трех секунд, чтобы сказать мне, как я собираюсь получить свои деньги сегодня. Один.

– Господин Комаров, пожалуйста! Это не то, как все делается ...

– Не читай мне лекций, Томас. У нас была договоренность. Вот как все делается. Два.

– Мистер Комаров!

Я слышу внезапный металлический щелчок пистолета с другой стороны двери. Я громко ахаю.

Очень громко.

Из-за двери доносится лающий звук отрывистой команды на русском языке. Шаги пересекают комнату, и я задыхаюсь, когда отстраняюсь от двери. Но уже слишком поздно. Дверь кабинета распахивается, и двое крепких, устрашающих мужчин внезапно хватают меня. Я кричу, и мой отец кричит, но они игнорируют нас обоих. Они втаскивают меня внутрь и бросают на пол. Они вдвоем бросаются ко мне, как вдруг раздается отрывистая команда.

“ Ostanovka! ”

Глубокий, хриплый голос гремит в комнате.

Я чувствую, как мое сердце колотится в горле, когда я медленно поднимаю глаза. Двое крепких мужчин отходят в сторону, и внезапно я смотрю на высокого, широкоплечего, совершенно великолепного мужчину. Он явно выше и крупнее двух своих телохранителей, и почти можно видеть, как от него исходит сила. Его темно-синие глаза смотрят прямо на меня, завораживая мой взгляд.

– Кто ты такая?

– Мистер Комаров,-мой отец запинается, когда заикается.-Это Фиона, моя дочь.

Глаза задумчивого русского мерцают. Они сужаются, глядя на меня, когда тень улыбки изгибает его губы.

– Томас,- рычит он. - Наш долг погашен.

Виктор

Я слабо улыбаюсь в позолоченном особняке. Быть окружным прокурором Чикаго хорошо оплачивается, хотя я совершенно уверен, что это не так хорошо окупается . Но я знаю все о других делах человека, который здесь живет. Я знаю о его закулисных рукопожатиях и любовных контрактах. Я знаю, что он воображает себя Кеннеди.

Моя улыбка исчезает. Если Томас Мюррей не разыграет свои карты правильно примерно через пять минут, у него будет гораздо больше общего с Кеннеди, чем ему хотелось бы,—например, дополнительная дыра в голове, которой у него не было этим утром.