Выплеснув Наружу - страница 8

У него есть напарник, который всячески пытается к нему подбиться в приятели, но герой не дает ему и шанса. (Пауза.) Детектив это делает скорее не из-за того, что не любит напарника, а потому, что ему осталась неделя и он не хочет никому навредить своей смертью.

Роб. И почему он продолжает?

Альфред. Потому, что так надо, он молод и считает своим долгом поймать всех мерзавцев, которые только есть. (Закрывает книгу.) Ближе к концу он встречает убийцу лицом к лицу, только пистолет находится в руках убийцы…

Роб. А напарник? Он потом поймал убийцу?

Альфред. Не знаю, я не дочитал.

Роб. Скажи мне потом, поймал ли он его.

Альфред. Ладно.

Альфред выключает фонарик и ложится спать. Роб не спал. Смотрел, почти не моргая, вверх. Наступает новый день.

ГЛАВА ВТОРАЯ

I

Столовая. Зеленые стены, сервис и столы девяностых, везде расклеены постеры с правилами.

Мартин, Бобби, Альфред в углу, затем Джим.

Мартин (Подавившись). Кхе-кхе, он, правда, достал нож?

Бобби. Да, зная, на что он способен, я очень испугался.

Мартин. Он мне вчера такого наговорил. Он меня пугал одним своим видом. И ты когда-нибудь слышал о болезни, которая творит такое?

Бобби. Такие вещи бывают, но чтобы собрать такой набор… На то она и неизвестная.

Мартин. Но это не меняет того, что он похож на мертвеца, бродящего среди нас. А вдруг он зомби?

Бобби. Пожалуйста, не говори мне эту чушь с утра.

Мартин. А что? Все может быть. (Пауза.) Как у вас там с Джессикой после вчерашнего?

Бобби. Она много наговорила ему, боюсь, ничего хорошего из этого не выйдет.

Альфред сидит вдали. Смотрит на выход.

Альфред (Думает). “Джим был не один, до него было еще много ребят, но только с ним я все осознала…”. Скольким же людям она причинила боль? Как они это все стерпели? Как они ее отпустили? Она так плохо думает о себе. Она казалась такой жизнерадостной, а внутри… Бобби знал о ее чувствах? Нет… не могу больше. (Закрывает глаза.) Так гораздо лучше – не видеть… Не видеть этих людей, облепленных мнениями, слухами и осуждениями. Как же трудно не испытывать к ним ненависть. Смотреть как они сорятся, злятся… грустят. Вижу грустных людей и сразу мысли об отце. Они… как зеркала, но меня там нет. Мы похожи, просто не хотим этого показывать. Необычным людям же внимание давай. А если я хочу стать обычным, это делает меня необычным? (Пауза.) Этот глаз… надо давно было его прикрыть чем-нибудь. Если я буду носить повязку, буду ли я выглядеть мрачнее для других? Хочу ли я быть мрачнее для других? Наверное, да, если это поможет мне перестать видеть все… Таким. (Открывает левый глаз.) Именно таким. (Закрывает его обратно.) Зачем мне думать о других, когда мне больно? Но если я надену повязку – меня будут бояться сильнее. Мне ведь будет тоже больно. Неужели, боли не избежать и нужно просто выбрать меньшею? А если я заслужил большую? Вот бы мне кто-то просто сказал: какую боль мне выбрать. Все было бы так просто, если бы за меня решали. Если бы ты мог говорить… Было бы мне от этого хорошо? Не знаю… ничего не знаю.

Альфред открывает глаза и видит перед собой Джима. Альфред немного вздрагивает, но быстро приходит в себя.

Джим. Дружище, ты бы хоть опустил этот бургер, перед тем как погружаться в мысли.

Альфред. Точно, прости. (Кладет остатки от бургера на тарелку.)

Джим. Не извиняйся, я просто сказал. Ты в душ ходил?

Альфред. Нет… не ходил.

Джим. А зря, посмотри на стену, видишь постер? пошли, надо соблюдать чистоту – второе правило.

Альфред. Хорошо.

Джим осторожно взял тонкую руку Альфреда и повел за собой.

II

Душ для мальчиков. Четыре блока, где можно стоять.

Альфред, Роб, Джим.

Джим. Ну, давай, грязнуля, иди.

Альфред. Я был бы благодарен, если бы ты меня так не называл.

Джим. Да, конечно.

В одном из блоков моется Роб. Альфред раздевается вдалеке от всех. Заходит в самый дальний блок. Моется возле Роба. Краем глаза замечает ожоги на спине.

Альфред (Думает.) Что? Но… откуда они?

Роб. Все задавали этот вопрос. Задавай.

Альфред промолчал. Роб решил проявить инициативу.

Метод воспитания, я такой с детства. Так они решили сделать из меня мужчину. Я плакал и грустил буквально со всего, что на глаза попадалось. Увидел, как лист падает с дерева и сразу мысли об одиночестве. Кто-то отбивается от других и падает на самое дно, а остальные продолжают зависать. Только остальные тоже упадут – все упадут. Знаю, звучит как чушь, но я правда так думал. Я грустил от всего и сейчас почти ничего не изменилось. Я из того типа детей, которые думают, что небо может обрушиться, понимаешь?