Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!" - страница 57

А до того, во время рейдов с шарманкой по маленьким площадям и загородным мельницам, Амариллис влезала на плечо Наталу и, помахивая пестрым зонтиком от солнца, привлекала народ. Свободной левой рукой Нат крутил шарманку. Гиацинт в это время показывал акробатические трюки на ходу, жонглировал и зазывал публику.

Проехав добрых четверть мили до удобной "арены", Амариллис могла чинно сойти по "ступенькам" и поклониться, взмахнув зонтом, а могла спокойно прыгать вниз — брат удерживал ее от падения одной рукой. Выглядело так, будто девчонка планирует на крошечном зонтике. Тогда они с Гиацинтом для начала обычно пели эксцентрический дуэт, где ссора парочки доходила до драки. Они успевали делать одиночные и парные трюки, выкрикивать задорные реплики, петь хором, швыряться чем-нибудь, драться сложенным зонтиком, таскать друг дружку за волосы и за ухо, … Публика всегда заливалась, щедро бросала монетки и требовала "бис". Но в запасе у трио имелось ещё много номеров.

Например, мишень-пирамида, которую показывали только за городом. Для нее нужна подходящая деревянная стенка, какой-нибудь сарай возле мельницы. Тогда Амариллис стояла на плечах друга, держа в разведенных руках цветочки на длинном стебле. Вокруг них градом летели ножи, Натал умеет их бросать с двух рук, так, же как стреляет. А напоследок двумя точными щелчками хлыста сбивал цветочки. И всегда картинно разжимал руку, вместо поклона, чтобы оружие упало. Мол, больше мне здесь делать нечего, господа.

Когда не было стенки, был только хлыст и литой красный мячик размером с яблоко. Гиацинт держал его на открытой ладони. Когда мяч улетал, ставил следующий. Он ими жонглировал. Амариллис бегала их собирать. С головы "а-ля яблоко Вильгельма Телля" ничего не сбивали. Вьющиеся волосы — риск, а цилиндра не было. Да и публика считает цилиндр слишком надежной страховкой. Случалось выступать и на ярмарках, когда несколько мелких трупп объединяли силы и сборы. Было весело…

Даже не думал, что так скоро появится новая ученица, тем более, при дворе…

Экзамены уже захлестнули младших, студенты сдавали с ними изящные и боевые искусства, Гиацинт пропадал на репетициях. Но в первых числах мая получил призыв вернуться в ряды придворной Оранжереи.

— Граф! Куда спешишь? — сразу после обеда поймала его на повороте в коридоре Поли Маршан. Он заинтересованно предложил ей локоть и сбавил темп. Поли охотно пошла рядом под ручку.

— Смотря, что от меня надо, — он дал понять, что может и не спешить, но только если предложение крайне интересное. Личико Поли обещало сенсацию. Она прижала пальчик к губам:

— Страшный секрет! Только тебе. Виолетте сегодня исполняется…Тс-сс! Она не просто не хочет никого звать, не дай Бог, чтоб узнали! Будем только мы с Полем. Но я подумала… второй кавалер не помешает. Для равновесия!

— Когда?

— Да вместо полдника.

— В кафе?

— Нет, в комнате. Скромнее некуда. Еле пирог купить уговорила! Только не у нее, а у меня. Мои апартаменты удобнее.

Гиацинт с досадой щелкнул пальцами:

— Я без подарка! Тут ерундой не отделаешься, а выбрать некогда…

— Ты сам подарок, — успокоительно похлопала его по руке дочка дипломата. — Гитару захвати!

Он высокомерно прищурился:

— Мадемуазель Маршан, признайтесь, вы всё это давно спланировали?

— Ну что вы, граф! Импровизация! — Поли не удержалась и смехом выдала себя. Они расстались как заговорщики.

Пройти с гитарой в девичье крыло — такой задачки военной стратегии даже лучшим выпускникам на экзамене не давали. Но, когда есть сообщница внутри, это несложно. Гиацинт заранее влез в окно и оставил гитару в комнате Поли, а потом явился с пустыми руками, будто случайно проходил мимо. Вообще-то, граф доставил на вечеринку коробку фруктов в счет полдника, но нёс ее Поль. Он же составил алиби незваному гостю.

— Прости, Виолетта, так получилось, — оправдывался друг детства. — Мы встретились с графом возле столовой, он увидел фрукты и спросил… Не мог же я соврать! Да, я признался, что мы собираемся в узком кругу, у Поли… Ты ведь его не выгонишь?

— Я подумаю, — с видом приносимой в жертву львам древней римлянки, обещала Виола.