Выше облаков - страница 11

Дино огляделся вокруг себя. Лилу поблизости не оказалось. Он подошел к отцу и тихо сообщил ему об этом. Глаза Ангела Фенцио загорелись, забегали из стороны в сторону в поиске ученицы (и, одновременно с этим — потенциальной невесты воспитанника). Однако осознав, что Дино не обманывает его, старик начал порываться сам ее разыскать до прихода Шепфа. Метаясь со стороны в сторону, он так отвлекся, что боле не сдерживал поток учеников, и они начали разбредаться по поляне. «Я не могу их оставить без контроля!»— подумал Фенцио. Дино, будто бы прочитав мысли ангела по его каменному лицу, предложил: «Давай я сам ее найду? Я не принимаю прямого участия в ритуале, тем более я его видел уйму раз, помню каждый шаг, каждый жест, каждое слово из него». Отец выдавил эмоцию, отдаленно напоминавшую улыбку, благодарно кивнул ему, продолжая присматривать за толпой школьников.

Ангел направился в сторону Школы, и зачем-то напоследок обернувшись, встретился взглядом с Геральдом. Глаза преподавателя цвета дымки над прозрачным озером были чем-то обеспокоены. В них скрывался немой вопрос, или же просьба, понятная только ему и Дино. Однако это длилось лишь мгновение, и демон поспешно ретировался. Юноши не было так долго, что Фенцио успел не на шутку разволноваться. Когда Дино вернулся, Ангел смерил его строгим взглядом, словно говоря: «Тысяча морских драконов! Где тебя носит?». Юноша тихо рассказал ему, что он искал Лилу везде, однако Школа пуста, а в ее комнате он слышал лишь какой-то шорох через запертую дверь, хотя это мог быть просто ветер…

— Думаю, она чем-то обеспокоена, если ей сейчас не до открытия. Я зайду к ней позже, перед балом, хорошо? Только не беспокойся! — заверил ангел.

Дино замер. Получив утвердительный наклон головы от Фенцио, он отошел в конец толпы, чтобы затеряться среди Непризнанных, которые стояли с той стороны поляны.

***

Приближался час восхода солнца, первый луч которого был Лучом Шепфа. Как только небо стало менять свой оттенок с темно-синего на более фиолетовый, а потом — лиловый, окружившие дерево люди соединили свои руки, тем самым воссоздавая энергетическое ритуальное кольцо. Тотчас же маленький, робкий лучик появляющегося на свет обновленного солнца показался среди облаков. Он пробежал через лабиринт Адама и Евы, озарив каменную беседку со статуей Равновесия, и помчался дальше. Дойдя до дуба, огненная линия зарылась в его величавых корнях, постепенно поднимаясь по исполинскому стволу вверх, к его седым ветвям кроны. С каждой следующей секундой солнечная энергия все глубже проникала в кору Дуба, питая ее, наполняя золотой пыльцой каждый миллиметр, каждый сучок, прожилку.

Заполнившись до краев изнутри, Древо засияло, заискрилось, и вспыхнуло, точно огромный погребальный костер, что простирал языки пламени все выше и выше. Ослепительная вспышка — и дерево ожило, зашевелило своими ветками, будто бы пробуждаясь от долгого сна. Его маленькие сухие веточки стали постепенно зеленеть: вначале появились крохотные почки, потом — листья, далее — желуди. Вместе с окружившими его преподавателями, дуб напоминал необъятный солнечный столб. В небе появились голуби, что стайкой слетелись к молодому древу и спрятались в его пышной, душистой кроне, воркуя.

Преподаватели медленно опустили руки. Кольцо разорвалось, световой поток начал растворяться в воздухе, открывая двери новому дню. Все зааплодировали, улыбаясь и смеясь, начали кружить вокруг Древа в танце, радуясь его весеннему перерождению. «Теперь все будет по-иному!», «Слава Шепфа!», «Святые серафимы, как прекрасно все вокруг!», — доносилось отовсюду.

Так в различных увеселениях Ангелы и Демоны провели целый день. Вечером должен был состояться Бал-маскарад; у девушек и юношей было пару часов, чтобы переодеться из ритуальной одежды в подготовленные заранее вечерние платья и фраки, приготовить карнавальные маски.

Когда на землю стала надвигаться тьма, под кессоновым потолком в Зале Торжеств зажглись массивные лампы, раздались всеобщие счастливые возгласы, и под аплодисменты публики невидимый оркестр заиграл музыку, обозначая начало Карнавальной ночи. Пестрые маски, не похожие одна на другую, кружились в танце, и только глаза выдавали их владельцев…