Высоцкий. Спасибо, что живой - страница 17

—    Это можете сделать только вы! Надо просто его спасти. Сейчас! А потом уже думать: простит — не простит. Дайте нам возможность помочь ему.

Семен Владимирович разглядывал бумаги — два желтых листка с напечатанным текстом.

И тут открылась дверь, и вошел Володя.

—    Ничего себе компания! — Он улыбнулся Татьяне и весело оглядел присутствующих.

Его появление вызвало небольшое замешательство, как будто он застал всех за чем-то неприличным. Пауза явно затянулась. Семен Владимирович, оторвавшийся было от чтения, снова наклонился к столику и заворчал:

—    Вот так, сынуля. Дожили мы с матерью. Спасибо тебе. — Он щелкнул авторучкой: — П*е подписать?

Евгений Борисович указал:

—    Сначала вот тут — фамилию, имя, отчество, паспортные данные, а подпись и число — вот здесь.

Он вдруг стал говорить очень тихо, как будто в комнате, кроме него и Семена Владимировича, никого не было.

—    Что ты пишешь? — Володя шагнул к столу.

Трое санитаров вскочили: один подошел к двери, двое других встали чуть сзади Володи.

—    Это согласие на вашу госпитализацию. Принудительную, — отчеканил Евгений Борисович.

Стоявший рядом с Высоцким санитар аккуратно взял Володю под локоть и забасил:

—    Володь, сейчас наколем тебя, заснешь — и обратно к нам, в «Склиф». Подержим тебя на аппарате, почистим кровь, ну и денечка через три — к Евгению Борисовичу.

—    Нет уж, теперь в госпиталь МВД. Там работают мои ученики. И оттуда нельзя сбежать. Извините. — Евгений Борисович горько улыбнулся.

Татьяна увидела, как один из санитаров открыл медицинский чемоданчик и начал набирать лекарство в шприц.

—А я-то думаю: к кому скорая? Вязать меня будете, Лень? — Володя недобро посмотрел на санитара, который не выпускал его и не ослаблял хватки.

—    Может, ты лучше сам? — примирительно ответил тот.

—    Я тоже надеюсь, что нам не придется прибегать к крайним мерам, — добавил Евгений Борисович.

—    А-а-а... Так это, значит, не крайняя мера? Ввалиться ко мне в дом, застращать пожилых людей, вызвать Леню с ребятами... Это плановое такое мероприятие? — Володя весь трясся, но говорил спокойно.

—    Наверное, это нарушение врачебной этики, — смутился Евгений Борисович.

—    Наверное?..

—    Володя, может, ты послушаешься их? — осторожно вступила мать.

—    Прекрати, Нина! — взорвался Семен Владимирович. — Когда он кого-то слушался? Собери ему вещи с собой. Ты сам еще спасибо скажешь, — добавил он, обращаясь к сыну и снова решительно склонился над бумагой.

—    А если я в больнице окочурюсь? — прищурился Высоцкий.

—    Как это? — Семен Владимирович беспомощно завертел головой. — Он что? Может и в больнице?.. Как же, Евгений Борисович?..

—    Гарантий никаких никто вам не даст, но так хоть есть шанс.

Володя едва сдерживался, чтоб не перейти на крик:

—    Папа... Мамуля... Это безумие... Я двадцать лет слышу: вот сейчас помрешь, вот прямо сейчас! Мне что, сдохнуть, чтобы успокоить всех?

—    Прекрати, Володя, не надо. — Нина Максимовна всхлипнула.

—    Что «не надо»? Ну, подлечите вы меня, выйду я через месяц, это же не я буду! С чужой кровью... Больше двух килограмм не поднимать! Всего бояться... Что я буду делать?

Семен Владимирович тяжело поднялся, держа в руках бумагу.

—    Пойдем, Нина. Пусть сами разбираются. — Он подошел к сыну, протянул ему подписанный бланк согласия. —Твоя жизнь. — И направился к двери.

Володя двинулся вслед за отцом.

—    Я разберусь. Спасибо, пап, возьми такси. — Он протянул отцу деньги.

—    На такси у меня самого есть.

—    Извини.

—    Что прикажешь делать с твоими извинениями? Солить?

Семен Владимирович нажал кнопку лифта. Нина Максимовна задержалась возле входной двери.

—    Володя, я там котлетки принесла, еще кое-что вкусненькое. — Она поцеловала сына. — Эта твоя, Таня, она хоть скорую вызвать может?

—    Мамочка, не волнуйся.

Дверь лифта за родителями закрылась.

—    Мы тоже поехали. — Санитары прихватили с подноса несколько бутербродов и поплелись из квартиры. — Через сорок минут смена. Всего доброго, Евгений Борисович. Счастливо, Володя.

Выпустив их, Володя снял туфли, надел тапки.

Евгений Борисович сидел на прежнем месте и явно не собирался никуда уходить. Паша встал, как бы приглашая его к выходу. Евгений Борисович продолжал сидеть.