Высоцкий. Спасибо, что живой - страница 5

стр.

И вот — выход есть! Высоцкий знаменит на всю страну, но у него дурная репутация. Песни его не залитованы, плюс он скандалист, плюс его крутят «вражеские голоса». За такого никто заступаться не рискнет. И кто подсказал? Фридман! Уж на кого-ко-го, а на него Михалыч точно не рассчитывал. Поначалу Фридман представлялся Михалычу сильным и решительным соперником.

Ведь по материалам предварительных проверок Фридман воровал «в особо крупных». В его дела были вовлечены десятки людей. В определенных кругах про него ходили легенды. Однако то, что увидел Михалыч, разочаровывало. Фридман оказался жалким, трусливым и просто глупым.

Это никак не сочеталось с преступными схемами, которые стали известны Михалычу.

Схема первая. Мертвые души. Приезжает артист с аккордеонистом, а в отчетах—с оркестром. Гостиница, проезд, питание, концертные ставки. К отчетам прикреплялись авиабилеты, которые администраторы выпрашивали у прилетевших граждан в аэропорту. Те отдавали. Зачем человеку, который вернулся из отпуска, билет? А тут можно приятному молодому человеку помочь.

В ведомостях расписывались сами, администраторы только ручки меняли для конспирации. В гостиницах за бутылку коньяка получали справки на те фамилии, что в авиабилетах, и все шито-крыто. Человек пятнадцать провели как оркестр — и можно жить.

С обратными билетами вообще не заморачивались. Прикладывались якобы копии якобы писем на коллективные билеты и писали: «оплата наличными». Деньги на все брались из концертной выручки.

Схема вторая. Перекупщики. Занижалась цена билета, и отдавались они по два номинала спекулянтам, а те перед концертом драли со зрителей еще больше. В кассе-то билетов нет.

Схема третья. «Полупустой зал». То есть в реальности аншлаг, а в отчете — «двести билетов не продано», а иногда и пятьсот. Ну не пошли зрители, не получилось у Аркадия Райкина зал собрать — вот они и остались, непроданные билеты. Комиссия собиралась, посчитала. «Серьезная комиссия» — директор зала, работник филармонии, контролер народный. Все расписались и бланки непроданных билетов приложили.

Но чтобы зал все-таки был полным, продавались на эти якобы пустые места билеты другой серии. Какой зритель смотрит на цифры в билетах? Надо только быстренько после продажи билетов фальшивые корешки сжечь, которые в кассе остались, и все хорошо. Пятьсот билетов по два-три рубля—деньги!

Но Фридман и компания пошли еще дальше. Они не показывали в отчетах целые концерты. Устраивалось три концерта в одном зале, а отчитывались только за последний; выручку за этот последний концерт и несли в банк. Этот способ практиковался только с близкими знакомыми. Чтоб не брякнул где-нибудь гастролер, что вот, три аншлага подряд. Отавное, такое можно было делать только с популярными артистами, которые по хорошей цене входных билетов могли собрать в одном месте не один полный зал, а два-три. Таких по пальцам пересчитать во всем Советском Союзе. Но у Лени подобные актеры были. И несколько раз в году он «бомбил» Узбекистан по-крупному.

Глава вторая

ЛЕНЯ ФРИДМАН

28 июля 1980 года

Леонид Фридман сидел на трибуне «Лужников», наблюдая соревнования по легкой атлетике.

«Ничего не видно. Вокруг люди бывалые — бинокли, подзорные трубы и даже фотоаппараты. Но вот что отсюда можно снять? Просто интересно. Точки красные, синие, белые... Сказали, что чудный сектор, все, мол, увидишь, прыжки в длину, спринт увидишь. О чудо! Во-первых, никто не прыгает, а даже если бы и прыгал, то не видно. Яма для прыжков в длину отсюда — желтый квадратик, как плитка кафельная в сортире. На метр дальше, на метр ближе — отсюда все равно».

—    Удружил Эдик! Спасибо! — буркнул себе под нос Леня. — И не уйдешь ведь. Все сидят, чего-то ждут. Вдруг встали, заорали. Спринт. Одна восьмая финала. Чего орать-то? За бинокли схватились. Спорт — это не для всех! — подытожил Леня Фридман и сел на место.

Эдик хороший парень, но циник. Леня позвонил ему позавчера прямо из Домодедово.

—    Слышал? Володя умер!

—    Слышал...

—    Такие деньги ушли, — вздохнул Эдик. — Ладно, ты в Москве? На Олимпиаду пойдешь?