Высокое поле - страница 51

— Больше плотника никто не приносил денег домой, ясно? Вот и прикинь… Иной раз уйдешь на заработки с одним топором, а назад корову ведешь. И так бывало…

— Да-а… — скучно вздохнул Колюха. — А теперь вот — не то.

— Теперь конечно! — махнул Егор топором и закончил неожиданно спокойно: — Теперь трактористы. Они в красном углу сидят. Ау, брат, время такое…

Усталость разлилась по всему телу Лехи, когда они пришли домой, вымылись у колодца и сели за стол. Место за столом он выбрал не какое-нибудь приставное, табуретное, как было утром, а самое коренное мужское — на лавке, спиной к стене. Он вполне был доволен собой, чувствовал, что заработал на сегодняшний хлеб. Это состояние блаженного спокойствия, казалось, могло продолжаться бесконечно, если бы не предстоящий разговор за ужином, которого в этот вечер уже не избежать. «Ну, что же? Скажу, как есть…» — решил он.

— Так как вы там поживаете? — спросил дядька, будто уловив мысли племянника. Он нареза́л в это время хлеб толстыми, плотницкими ломтями.

— Ничего. Живем…

— Бабка, матка — здоровы?

— Здоровы.

Из кухни вышла тетка Оля с большой миской свежих щей. Сытным духом баранины пахнуло Лехе в ноздри.

— Много мне, — взглянул он на тетку, когда она поставила миску перед ним.

— Ничего, съешь. У нас, видишь, баранина… — губы ее свела загадочная полуулыбка.

«Чего это она?» — подумал Леха растерянно.

Тетка принесла такую же миску и дядьке. Тот опустил лицо в пахучие клубы пара, крякнул и подмигнул племяннику:

— Везет тебе, парень: под свежую баранину угодил.

— Верно, что везет! — подхватила тетка все с той же непонятной улыбкой.

Лехе сделалось не по себе. Приятное настроение бодрости, уверенности в себе, с таким трудом заработанное за день, начало стремительно пропадать.

— Аркаша, а он разве ничего тебе не рассказал? — вдруг спросила тетка.

— А что такое? — дядька даже перестал жевать.

— А ты сам спроси его.

«Во, зануда!» — подумал Леха. Он весь внутренне сжался, даже не чувствовал вкуса щей и хватал их, обжигаясь, ложку за ложкой, не подымая глаз. «Ну, чего я трушу?» — недовольно думал он при этом.

Дядька опустил ложку на стол и подтолкнул племянника локтем, словно тот спал:

— Чего молчишь-то?

— А чего говорить? — буркнул тот. — Поросенка солдаты задавили машиной. Словами не вернешь…

— Как так! — дядька пристукнул ладонью о стол. — Как же это случилось?

— Да я потом расскажу, — тотчас вступилась тетка Оля. Она говорила все тем же веселым голосом, с усмешкой, которой не мог понять и дядька.

— А чего тут смешного? — повысил он голос и в волнении взял второй кусок хлеба, не видя первый, закусанный.

— Ну сказала, потом объясню, — уклонилась тетка.

Из большой комнаты вышла Маринка, двоюродная сестра Лехи, — сухонькая девчушка лет девяти. Она подошла к столу, посмотрела прямо в лицо брату и сказала с материнской хитринкой:

— Алешка, а зеленая машина опять сегодня прошла к вам, — она махнула рукой в сторону Лехиной деревни.

— Какая машина?

— А такая… Я сама видала. Только без песен. А вчера…

— Иди, иди! — оттянула ее мать. — Тебя только тут и не хватало!

— Алешка, возьми меня посмотреть, а то я его не видала!

— Иди, говорят тебе добром! — рассердилась мать и прогнала Маринку за дверь. Там она похныкала немного, потом зашаркала игрушками и вскоре запела.

Дядька хмурился. Он был человек прямой и не любил всяких там непонятных явлений и секретов, но не стал вынуждать жену к рассказам.

А Леха сидел и не понимал: кого это хотела увидеть Маринка у них в доме?

— Ты сегодня или завтра домой-то? — спросила тетка.

— Когда захочет! — резко сказал дядька, которому надоело, видать, слушать недомолвки. — Он, может, со мной в бригаде останется работать, вон он как вырос!

— Пусть остается, не жалко, — тетка поджала губы, понимая, что нельзя было так неосторожно спрашивать, ведь парень-то и в самом деле подрос, все понимает.

— Ешь, Леха, ешь… — дядька кивнул ему дружески.

— Я ведь это к тому сказала, что матка сегодня наказывала, чтобы приходил скорей…

Леха не понял из теткиных слов, чего хочет матушка — поругать его или зовет по делу. Он посмотрел в окошко и понял, что за́светло не дойти. Вечернее солнце уже зашло за лес, но где-то в полях оно еще освещало землю своим широким остуженным светом, на который не больно смотреть…