Высокое поле - страница 57

И вот наступил этот день, первое сентября. Уехали ребята. Деревня сразу притихла. Сиротливо кричали по дворам подросшие за лето петухи, а новые первоклассники, тоже подросшие за лето, степенно, как это умеют только первоклассники, шли в школу за целый час до занятий: не опоздать бы!..

Леха уезжал один, вторым автобусным рейсом. Он тоскливо смотрел в окно. Кругом опадали клены, багровели у озера осины, заброшенно и сиро стояла у клуба старая береза, окропленная желтизной. Картофельная ботва в полях пожухла, почернела и ждала человека.

И все же в чувство одиночества, беспричинной осенней грусти и беспокойства перед неизвестностью примешивалось бодрое настроение от предстоящей новизны, ждущей его в райцентре. Он даже подумал: останься он в деревне, около лошадей, да еще в такое время, когда все куда-нибудь да уехали — сникнуть бы ему от тоски. А так он получит специальность — это главное, а там видно будет! Большой город — не Сергеева вотчина. Лехе тоже дорога не заказана, но если он когда и поедет туда, так только на свои деньги и по верному делу.

С этим настроением Леха прожил всю дорогу и подъехал к учебному корпусу районной «Сельхозтехники».

— Товарищи!

Леха вздрогнул, выпрямился за столом. Это было неожиданно. Это слово прозвучало свежо и уважительно. Вчерашние учащиеся школы, привыкшие к обращению «ребята», серьезно и благодарно смотрели на пожилого коренастого человека, открывавшего занятия. Еще до занятий Леха слышал в коридоре разговор какого-то модника в черно-белом заграничном свитере и незнакомых парней о том, что их группу поведет какой-то «безрукий», бывший танкист. Ребята уже узнали откуда-то, что он не один раз горел в танке, имел несколько тяжелых ранений, а последнее получил в битве на Курской дуге — в битве танков — как говорили им в школе на уроках истории.

— Товарищи! Разрешите поздравить вас с началом занятий на курсах механизаторов и сказать несколько слов, которые сегодня, как мне кажется, не будут лишними.

Бывший танкист говорил свободно, без лишних жестов, только левая рука его порой делала небольшое экономное движенье, а вторая, правая, неподвижно висела вдоль корпуса, чернея перчаткой. На его темно-коричневом недорогом пиджаке тремя рядами поблескивали орденские ленточки.

— Когда-то Владимир Ильич Ленин мечтал о ста тысячах тракторов для нашего сельского хозяйства. Сейчас уже не сто, а многие сотни тысяч тракторов и иных сельхозмашин имеет наше сельское хозяйство. Наша промышленность дает столько нужных деревне машин, сколько их требуется… Наша индустрия самым радикальным образом решила этот вопрос, как в свое время, в пылу войны, она решила вопрос с выпуском танков.

Ребята зашевелились при этих словах.

При упоминании о боевых машинах голос бывшего танкиста окреп, в него влились жесткие нотки, и сила его тотчас передалась всем, сидевшим в аудитории. Леха уже не слышал, как пахнет краской от стола, бумагой и разлитыми в углу чернилами, — он старался представить этого человека в танке и сам невольно переносил себя к рычагам боевой машины.

— Трактор и танк во многих узлах своей материальной части похожие машины, — сказал танкист, почувствовав интерес ребят. — Практика минувшей войны показала, что хорошие трактористы становились первоклассными водителями и командирами танков, способными заменить погибшего водителя.

Он сделал паузу, подошел к другой стороне стола, за которым стоял с самого начала неподвижно.

— В мире нет более трудного и страшного дела для человека, чем война, но и нет более благородного и священного долга, чем защита Родины. Мы с вами отлично знаем, даже чувствуем, что в мире постоянно пахнет порохом. И кто знает, может быть, и вам предстоит сесть в боевые машины и нажать на стартеры и рычаги в лихую для страны годину. Хочется верить, что вы тогда не уроните боевой славы и чести своих отцов и дедов. Но будет еще лучше, если этого не потребуется. Земля существует для жизни, а не для смерти. Огромные просторы наших полей ждут, когда вы своей могучей техникой вызовете их к жизни на благо нашего народа. Простите мне это немного пышное начало, но сегодня у нас с вами торжественный день, и я не смог удержаться — позволил себе эту слабость… А сейчас, товарищи, давайте перейдем к нашему первому занятию.