Высокое поле - страница 61
До кино оставалось еще более получаса, и танцы, даже сейчас, до сеанса, были похожи на настоящие. Народу было много: ученики старших классов, несколько студентов, молодые доярки. Леха покивал ребятам, пожал им руки, кто был поближе, и все стрелял глазами по залу, в котором были широко раздвинуты и отставлены к стенам ряды сколоченных досками стульев. Наконец он отыскал Надьку. Она сидела с девчонками у самой сцены, на ней было новое платье — желтое с черным горошком. Лехе оно не понравилось. Он любил ее синюю шерстяную кофту… «Интересно, пошла она учиться на библиотекаря или осталась здесь?» — думал он, как вдруг неожиданно услышал:
— Здорово!
Леха вздрогнул, повернул голову и увидел Митьку Пашина. Вот уже их руки встретились в дружеском пожатии, и улыбка — без хитрости, без заносчивости, а с той простецкой человеческой доверчивостью, которую Леха знал и любил в этом спокойном, рассудительном парне — эта улыбка появилась на лице Митьки и сразу согрела Леху.
— Давно не видались, — тряся руку, сказал Митька.
— Давно, — согласился Леха, тоже улыбаясь. — А ты почему не пошел на тракториста? Сергей учится тоже…
— А я… Ты знаешь… Меня все-таки зачислили в техникум. — Он посмотрел выжидающе на Леху и даже слегка застеснялся, словно был виновен за его провал в техникуме.
— По блату, что ли?
— Да ты что? Я же не Сергей Завалов! Не-ет… У меня пересмотрели работу по математике — письменно — и вот прислали, значит, вызов. Я никому не говорил сначала, думал — липа всё, а оказалось — правда…
— Ну и хорошо! — опомнился Леха и тряхнул снова руку приятеля, а потом подумал, что надо еще что-то сказать в таком случае, и нашелся: — Поздравляю!
— Спасибо.
— Значит, быть тебе строителем!
— Да… — слегка смутился Митька и, стараясь умалить свой успех в глазах приятеля, он с неумело сделанной досадой сказал: — Четыре года теперь мучиться…
— Ничего… А я на тракториста вот. Решил…
— Это здорово! — тотчас отозвался Митька. — Ну и как там у вас в училище?
Лехе приятно было слышать, как радуется за него друг, но училище — не техникум — это понятно каждому, и Леха только пожал плечами: ничего…
А танцы продолжались. Вышла Надька. Сначала она была с подругой, потом — Леха не успел опомниться, как их «разобрали» ребята десятиклассники.
— Ты не куришь? — спросил Митька.
— Иногда.
— А я решил и в рот не брать. Спортом займусь. Да и что такое куренье — условный рефлекс дикаря!
— Ты, Митька, всегда любил порассуждать, — заметил Леха.
— Нет в самом деле! Когда-то дикарь держал за щекой орехи или сосал бананы, как папиросу, так от этого польза была, а тут что? Одни болезни. Уж лучше бы выпускали жевательную резинку, по крайней мере зубам польза.
— Это только капитализм жует резинку, — опять заметил Леха.
— Дурак ты, Леха, кругленький! — ласково сказал Митька. — Мы должны перенимать все, что полезно нам. Еще Ленин сказал, что необходимо брать все ценное у капитализма, а все худшее оставлять ему.
«Не зря его в техникум приняли», — подумал Леха.
Ему стало приятно, что есть у них в деревне такой умный парень, но о куренье он решил еще немного поспорить:
— Все равно совсем не курить — это как-то не по-мужски! — сказал он, следя в то же время за Надькой.
— Гм! Не по-мужски! — хмыкнул Митька.
— Чего ты? — удивился Леха.
— Да так… У нас тренер по легкой атлетике есть.
— Ну и что?
— Да ему на днях студенты заметили в шутку, что не по-мужски не курить.
— Ну, а он?
— А он выстроил нас, попросил всех, кто курит, сделать два шага вперед, ну а потом сказал: «Вот смотрите — курит тот, у кого нет другого способа доказать, что он мужчина!»
— Врезал! — качнул Леха головой и подумал, что надо бы запомнить на всякий случай эту дельную мысль.
Захотелось расспросить Митьку о техникуме, но вдруг все его существо будто прокололо светлой холодной иглой — он глянул на сцену, где стояла радиола, и некоторое время еще не мог понять, то ли это, и наконец сказал сам себе: «То!» Взгляд его заметался по залу, а там уже вставали навстречу музыке, и не было никакого сомненья, что это тот самый вальс!
У Лехи, как ему показалось, остановилось дыханье. Сердце колыхнулось и беспорядочно застучало. Митька что-то говорил над ухом, но он не расслышал и напрямик, расталкивая пары, устремился к ней, еще издали вытянув руку вперед. Подруги рядом с Надькой вдруг расступились, и она осталась одна перед его неожиданной решительностью. Рука ее, словно в защите, невольно приподнялась на уровень груди, но в следующий момент она уже чувствовала, как плотно держат ее ладонь дрожащие Лехины пальцы.