Высшая мера - страница 16

— Подожди, давай по порядку, — попросил Славка.

— Ладно, слушай. Стоит, значит, на окраине Харькова маленькая деревня…

— Как наша Гусаровка?

— Может, как наша… не перебивай. Ну, и живет там Оксана Ивченко, в пьесе она Ульяной называется. Вот ее и хотят просватать.

— Опять ты о свадьбе! Неужели там чего-нибудь поинтереснее нет, про войну, например?

— Разве ж я виноват? Там все про женитьбу, а о войне ни слова.

Славка произнес про себя название пьесы, подумал о нем и решил, что Петро, наверное, правду говорит: все там про сватовство и ничего другого.

— Пусть так, рассказывай дальше.

— Значит, навязывают ей дурня Стецька, а она любит хорошего парня Алексея. Давай беги, там уже звонок дают.

Славка убежал, а Петро сел на скамейку, весьма довольный самим собой. Ведь главного он так и не сказал другу: Оксаной Ивченко оказалась именно та женщина, о которой он, Петро, подумал еще вчера. Пускай Славка сам увидит и удивится, и поймет, какой у него друг — настоящий следователь, во!

И Славка действительно оценил проницательность Петра, — сперва в театре, затем, когда вышел. Он даже хлопнул друга по плечу: «Молодчина!».

Петро улыбнулся самодовольно, но в то же время его лицо продолжало оставаться озабоченным:

— Кто же пойдет на третье действие? Давай скорей разгадывать.

Славка вынул из кармана гайку и зажал ее в кулаке.

— Если угадаешь, в какой руке, пойдешь ты.

Петро долго не решался, какую руку выбрать, сопел носом, потом сказал:

— Хитрый! Не держи кулаки за спиной, а то я угадаю — а ты гаечку переложишь.

Славка пожал плечами: «Вот чудак» — и поднес кулаки к лицу товарища, давай, мол, выбирай любой.

— Нет, дай-ка уж лучше я гайку буду держать.

— Пожалуйста.

Петро долго прятал, перепрятывал, затем поднял руки — и Славка сразу же выкрикнул:

— Правая.

Удачно. Гайка была в правой.

— Нечестно, ты подглядывал, — вскипятился Петро. — Давай переиграем.

— Не буду. Я не подглядывал.

— Знаешь, что я придумал? Давай на палке гадать.

Возле скамейки валялась ветка, Петро поднял ее, оборвал листья, обрезал ножиком концы и обхватил ее кулаком у нижнего среза. Славка нехотя сжал ветку кулаком повыше. Петро — еще выше, потом снова Славка.

Выигрывает тот, чей кулак последним обхватит палку…

На этот раз повезло Петру.

— Пожалуйста, можешь идти, — чуть насмешливо сказал Славка.

Петро взял контрамарку и пошел. Потом остановился.

— Не пойду. Ты ведь обижаешься, иди лучше ты.

— Я? Нисколечко не обижаюсь. Больно надо.

— Ну иди же, я тебя прошу.

— Что-то не хочется, иди сам, — гордо сказал Славка.

Пререкаясь, они дошли до входа. И тут у Петра от изумления глаза на лоб полезли:

— Смотри, в дверях никого нет, можно так входить, без всякого!

Видимо, контролеры посчитали, что на последнее действие никто из безбилетников не пойдет: какой смысл? Публика спокойно входила в театр, мужчины привычным движением бросали папиросы в урну. Мальчишки, слегка испуганные, вошли тоже — контрамарка была у Петра, а билет с оторванным контролем у Славки. На галерке оказалось немало свободных мест и, они, почти не дыша, забились в угол.

Поднялся занавес, заиграл оркестр. Но внезапно погас свет — и музыка оборвалась. Кое-кто из публики зашумел, даже засвистел пронзительно. Послышались голоса: «Сапожники! Опять движок у них сел!» Петро тоже приготовился свистеть, уже вставил два пальца в рот. Славка вовремя потянул его за рукав:

— Брось! А то выведут.

В это время стали зажигать керосиновые лампы, они у билетеров были наготове — электродвижок, видимо, барахлил не впервые. Внизу в проходе раздался чей-то звонкий голос:

— Подразделение комвзвода Василькова, на выход! — и тотчас же послышался стук сапог. Красноармейцы покидали театр.

— Куда они? — Петро наполовину свесился с балкона. — Может, они на задание идут?.. Да не держи ты меня за штанину, не свалюсь.

Наконец, дали свет…

Спектакль подходил к концу. Благодаря хитрости отставного солдата Осипа, Ульяна все-таки вышла замуж за своего любимого Алексея. Ему-то она и отдает хустку — в знак согласия, а дураку Стецьку вместо нее досталась… огромная тыква.

Весь зал аплодировал, смеялся над Стецьком, получившим отказ.