Высшая степень преданности. Правда, ложь и руководство - страница 17

В до-штрих-кодовую эпоху мы использовали ручные чернильные штампы, чтобы проставлять цены на продаваемые в магазине товары. Это был медленный процесс, требовавший огромного внимания для установки правильной цены на штампе. Ошибка в цене будет навсегда вытатуирована чернилами.

Во время моей работы в магазине компания инвестировала в новую «технологию» — этикетировочный «пистолет» из твёрдого пластика для нанесения на товары стикеров с ценами. У нас было лишь два или три опытных образца тех этикетировочных пистолетов, потому что, как нам сказали, они были очень дорогими. С ними следовало обращаться с чрезвычайной осторожностью.

Однажды вечером я был занят своей работой, выкладывая товар на полки в проходе с бумагой — бумажные полотенца, туалетная бумага, бумажные носовые платки, салфетки. Я был где-то на трети прохода от входа в магазин, открывая резаком коробки и пользуясь этим необычным этикетировочным пистолетом для маркировки каждого товара, прежде чем поставить его на полку. Я был пятном непревзойдённого мастерства выкладки. Затем я услышал голос одного из своих товарищей по выкладке, стоявшего в конце прохода. В срочном порядке он позвал, — «Коми, одолжи пистолет. Мне он нужен на секунду», — и вытянул перед собой обе руки, чтобы поймать пистолет. Не раздумывая, я бросил его.

В тот момент, как пистолет покинул мою руку, парень быстро повернулся и исчез. Я всё наблюдал, как этот дорогой экспериментальный этикетировочный пистолет описывает в воздухе дугу; в памяти осталось, как он крутится задом наперёд, переворачиваясь, пока медленно пролетает те шесть-девять метров к тому месту, где больше не стоял мой коллега. В памяти осталось, как я как в замедленной съёмке кричу «не-е-е-е-е-е-т», но сомневаюсь, что у меня было на это время, прежде чем тот дорогой пистолет приземлился к ногам Гарри Хауэлла, весьма кстати повернувшего в мой проход. Пистолет разлетелся на куски. Мой коллега видел, как он входит, и отлично рассчитал время.

Есть много руководителей, и я встречал некоторых в своей жизни, которые стали бы терять его, метая ругательства и обвинения в глупого ребёнка. Когда Гарри опустил взгляд на разбросанные вокруг его туфель с крыловидным мыском пластиковые детали, он лишь сказал, — «Убери тут», — и ушёл. Не помню, чтобы он просил объяснений или когда-либо снова упоминал об этом. Моя шестнадцатилетняя натура пришла к выводу, что Гарри сразу понял, что меня развели; своим стоическим с подавленной улыбкой образом он понял, что я стал жертвой подловатой шутки, и пожалел меня.

Возможно, на самом деле эти пистолеты не были такими дорогими, возможно, Гарри заставил моего коллегу заплатить за брошенный мной. Но прощение Гарри оставило неизгладимое впечатление и заставило меня ещё сильнее полюбить его. Я работал ещё усерднее, превращая проход с бумагой в щедро наполненный рай. И я снова проверил его.

Однажды вечером меня назначили на выкладку витрины с молочкой, что являлось уровнем сложности, намного превосходящим бумагу. Это была высшая лига. Я потянул на себя и открыл громадную дверь в молочный холодильник в дальнем конце здания, чтобы достать галлоны молока. Они стояли высокими штабелями, по четыре галлона[7] в пластиковом ящике. Во времена до пластиковых молочных бутылок эти делались из бумаги и выглядели как гигантские версии молочных пакетов, которые вы покупали со своим школьным обедом. Я взял ручную тележку и стал загружать её ящиками. Самоуверенный новичок, я загрузил её большой стопкой из шести ящиков — содержавших двадцать четыре[8] галлона молока. Моя мама назвала бы это «загрузкой лентяя». Я наклонил назад двухколёсную ручную тележку, отметив впечатляющий вес, и направился из холодильника, толкая правым плечом спинку ручной тележки, а левую руку положив на верхушку стопки. Я вломился сквозь распашные двери задней комнаты и покатился вдоль витрин с молочкой. Тяжесть заставляла идти меня всё быстрее и быстрее, так что я набрал быстрый шаг, чтобы не дать стопке рухнуть на меня. У витрины с молоком я резко остановился и сильно толкнул ручную тележку вверх, невнимательный к основным физическим законам. Вселенная и молоко, конечно же, не были столь же невнимательны.