Выйду замуж по любви - страница 42

Майя скинула туфли, с ногами забралась в кресло и села боком, прижавшись щекой к спинке. Зачем Матвей привел ее сюда?

Он вернулся быстро, принес две тарелки — одну с канапе, другую с пирожными. Под мышкой торчала бутылка вина, из карманов он достал два бокала.

— Надеюсь, тут есть то, что ты любишь, — он протянул Майе тарелку с канапе. — Не знаю твоих вкусов.

— Нехорошо, если нас тут застанут, — сказала Майя, принимая тарелку.

— Пустяки. Я не дам тебя в обиду, — заявил Матвей. — В крайнем случае, просто женюсь.

Он улыбнулся и подмигнул.

— Шутишь… — вздохнула Майя и выбрала бутерброд с рыбой.

— Отнюдь. Но я хотел поговорить не об этом.

— О чем же?

— Не столько поговорить, сколько успокоить тебя. — Матвей подал ей бокал с белым вином. — Надо же, угадал. Как раз к рыбе.

Майя смущенно улыбнулась. Она не стала отказываться, но только сделала вид, что отпила глоток, а когда Матвей отвернулся, вылила половину за кресло, на пушистый ковер.

— Я уже успокоилась, спасибо.

— Тогда расскажи, что тебя так расстроило.

Матвей сел напротив нее, достаточно далеко, чтобы соблюсти видимость приличий.

— Ты будешь смеяться.

— О, да ты кокетка? — улыбнулся вдруг он. — Право, сколько можно уговаривать?

Майя вспыхнула и закусила губу.

— И ужасно обидчивая… — добавил он тихо. — Хорошо, не говори, если не хочешь.

— Из-за песни, — призналась Майя, вздохнув.

Она встала, поставила на столик тарелку с канапе и бокал, взяла пирожное и села обратно в кресло.

— Я б подал, если бы ты попросила, — заметил Матвей.

Она неопределенно повела плечом, и он не стал настаивать, продолжил:

— Из-за песни? Отчего же? Ты знаешь энгвер?

— Я даже не знала, что этот язык так называется, — улыбнулась она. — Я просто слушала, и мне показалось, что она о том, как страдает человек, изгнанный отовсюду. Отверженный, понимаешь? Вот такая я глупая. Сама придумала, а потом расстроилась, расплакалась… Ты не будешь смеяться?

— Тебе не показалось, — медленно произнес Матвей, отставляя свой бокал. На лице — ни тени улыбки, наоборот, словно набежала тень. — Это баллада об отверженном. «Я любил тебя всем сердцем, но ты посмеялась над моими чувствами. Моя судьба — жить в изгнании. В этом мире нет места, где меня ждут. Я никому не нужен». Это приблизительный перевод, увы, я не поэт.

— Да ты что… Правда? — ахнула Майя. — Так ты слышал песню! О-о-о… — она вдруг замерла, пораженная внезапной догадкой. — Так ты и есть Нил?!

— Нет, конечно, — ответил он раздраженно. — Почему ты так решила?

— Ты пропал на время выступления! О, я клянусь, что сохраню твою тайну.

— Ты очень впечатлительная, Майя, — улыбнулся Матвей словно через силу. — Все гораздо проще. Хорошо, я доверю тебе этот секрет, но ты будешь молчать. Договорились?

— Конечно!

— В обществе ходят слухи, что Нил — аристократ, верно?

— Да, я слышала.

— Поэтому во время его частных выступлений особенно настырные дамы следят, кто исчезает из зала. Такая игра, понимаешь? И чтобы сохранить интригу импресарио Нила договаривается с одним-двумя мужчинами, чтобы они вроде как… исчезли. Ко мне подошли с таким предложением, как только я тут появился. Все просто, Майя.

— О-о-о… — она не смогла скрыть своего разочарования.

— Разве я похож на Нила? — прищурился Матвей.

— Да какая разница! Говорят, у него маска Альвего.

— Это еще одна чушь. Байка, придуманная ради таинственного образа.

— Но он же всегда разный? Я не видела сама, мне рассказывали.

— Всего лишь грим. О, нет… Ты расстроилась?

— М-м-м… Пожалуй, нет. Мне нет дела до личной жизни Нила, — призналась Майя. — Но я влюблена в его голос. Слушала бы вечно.

— Вроде бы скоро лотерея…

— Ты же не серьезно? — она рассмеялась. — Это глупо.

— Попробуй, Майя. Вдруг тебе повезет?

— Дразнишься, — догадалась она.

— Есть немного, — согласился Матвей.

Майя доела пирожное, облизала пальцы и поднялась, нащупывая ногой туфли:

— Хватит испытывать удачу. Спасибо за помощь, я вполне успокоилась, но ужасно устала. Хочу домой.

На этот раз он не стал возражать.

— К твоим услугам, Майя.

День начался с корзины роз. Тина принесла ее в спальню, когда Майя еще нежилась в кровати, вспоминая вчерашний вечер. Вернее, сокрушалась о своем глупом поведении и восхищалась выдержкой Матвея, который проявил терпение и заботу.