Выйти замуж за короля? Ну уж нет! - страница 2

– Эй, ты! Чучело, не видишь, куда твой гнедой летит? Вот же, все груши раскидал, а ну плати. Чего встал? Плати давай!

Молодой мужчина, развернул пятнистого коня в нашу сторону, не слезая из седла, гордо ответил:

– Ты кто такая? Как ты смеешь, нищебродка, открывать свой рот?

Я разглядела брюнета. На вид он оказался довольно молодым, стройным и красивым. Одежда на нем была не королевская, но напоминала скорее герцогское платье; черные брюки, хорошо начинены сапоги, алая лента перетянута через ярко – изумрудный камзол. Отряхнув свое простенькое платье от пыли, я поправила челку светлых волос за ухо, и отбросив длинную косу, с ненавистью ответила:

– Если ты считаешь, что мы нищенки, тогда заплати за те плоды, что валяются сейчас на полу. Или твоя гордость не позволяет? А твое достойи…

Старшая сестра грубо прервала мою пламенную речь и лихо дернула за рукав моего платья. Молодой мужчина внимательно разглядывал меня. Каролина уже собрала упавшие груши и строго сказала мне:

– Перестань, Лолита, лучше поклонись господину.

И нагнулась в поклоне, а брюнет громко хмыкнул, развернул коня в обратную сторону и поскакал вперед. Я быстро схватила грязный камень с земли и швырнула в спину молодому мужчине. Не знаю, почувствовал ли он удар или нет, но всадник не обернулся, лишь поднял дорожную пыль был таков. Мы собрали еще оставшиеся груши с пола, и я обтерла их своим фартуком, напевая себе под нос привычные короткие песенки. Каролина, как заядлая торговка, зазывала покупателей, а я смотрела по сторонам. Босоногая ватага мальчишек бегала за торговками, что прохаживались с навесными на шеи лотками, и пытались утащить разные вкусности. Наблюдать за ними было просто весело, и я расхохоталась. Неожиданно базарная площадь замерла и когда придорожная пыль осела, улегшись на землю, неподалеку возникла богато украшеная карета. Из нее вышел худосочный старикашка и направился в нашу сторону. Он перенюхал своим носом и перетрогал руками множество плодов, когда скрипучим голосом, наконец, спросил:

– Леди, сколько стоят ваши плоды? Какова сочность и мякоть груш? Не твердая ли кожица?

Старик задавал сестре вопросы, и она не успевала на них отвечать. Я непринужденно хмыкнула и отвернувшись от них снова принялась разглядывать базарную площадь. Маленькие мальчишки гоняли дворовых собак и незаметно стаскивали у разных торговок то плоды, то овощи, то конфеты. Было так забавно на это смотреть, что я вновь захихикала. Через несколько минут Каролина сказала:

– Сестрица, господин просит, чтобы ты доставила купленные груши до его кареты. За это ты получишь четвертак, а может и золотой. Поспеши, дорогая.

Я нехотя взяла большой кулек с плодами и пошла быстрым шагом к карете. Стражники стояли на чеку и, преградив мне путь, грозно спросили:

– Что нищей оборванке надо?

Я нахмурилась и громко сказала в пустоту приоткрытого окошка:

– Эй! Возьмите свои груши, а то брошу на землю. Я вам не носильщик.

Из кареты никто не вышел, да и не ответил. Минут пять я упрашивала глухую пустоту взять купленный товар. Стражники с пренебрежением хихикали и посматривали на меня. Моему терпению пришел конец, когда я устала просить и изнывать.

– Что за черт? Если не возьмете плоды, я кидаю их на землю, раз… два…

Дверца кареты, наконец, открылась, и приятный мужской голос произнес:

– Залезай сюда, только не ори больше. Если боишься, то отдай стражникам.

– А вот еще! Чего бояться-то? Ваш сухожилистый сухарь мне золотой обещал, – соврала умело я, не моргнув глазом.

Забравшись внутрь богато убранной кареты, увидела молодого мужчину и, ойкнув, плюхнулась на сиденье. Я открыла рот и уставилась на господина. Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, и, зевая, спросил меня:

– Что рот открыла? Готова была увидеть старого сухаря? Ну, чего там у тебя?

Брюнет с серо-желтыми глазами дружелюбно уставился на меня. Его иссиня – черные волосы были зачесаны назад и связывались туго в хвост. Полуовальное волевое лицо было мужественным не по годам. Алого цвета губы на его чистом и гладком лице чуть подрагивали. Взгляд мужчины казался заспанным. Он натянуто улыбнулся, и на лице отчетливо проявились небольшие ямочки. Я закрыла свой рот на какое-то мгновение, затем, очухавшись, гордо заявила: