Вызов - страница 27

Но под жаром трансформации Кристоф выглядел лишь задумчивым и полным решимости.

И также довольным.

— Ударь меня! — кричал он. — Ударь меня, Дрю!

Черт возьми, я делала все, что могла! Я почти прижала его к трибунам; они загремели, когда он прыгнул, его задняя нога коснулась деревянной поверхности и метнулась вперед. Он перелетел через меня, но я следила за ним. Я знала, куда он приземлится; я кружилась и делала выпады. Дважды ударила его, пока он приземлялся, его тело крутилось в попытке избежать ударов. Хорошие, достаточно сильные удары, чтобы сломать ребро.

Он приземлился и развернулся, вытягивая ногу. Я встретила ее своей левой палкой, правая опустилась вниз, чтобы ударить его по бедру. Я могла бы наброситься, но это не оставило бы мне пути для отступления. Мне бы не потребовался этот путь, если бы он не свернулся калачиком на земле, но Кристоф говорил, что надо всегда оставлять себе путь для отступления.

Папа одобрил бы это. Но я была слишком занята, чтобы почувствовать, как сжалось мое сердце от этой мысли. Это было еще одной причиной, по которой я не пыталась избегать спаррингов с Кристофом, даже если я была уставшей из-за того, что оббегала половину города в течение дня, когда мне следовало бы спать.

Потому что когда я так быстро бегала и пыталась ударить его, это заставляло меня забыть — всего лишь на несколько минут в одну ночь — все противное и болезненное. Все плохое.

Трансформация превратилась в покров теплого покалывания вместо масла, зубы ныли и стали чувствительными, а он развернулся в воздухе. Это одна из тех вещей, которую человеческое тело, как предполагается, не может совершить, но он был дампиром. Физика и гравитация для него означают кое-что другое, нежели для...

Я не увидела, как он ударил меня. В одну секунду я надирала ему задницу, пока он находился в воздухе, а в следующую — внутри головы взорвался динамит. Я осознала, что в ушах звенит, а руки Кристофа обернулись вокруг меня, когда он встал на колени на маты.

— Ты становишься лучше. Нет, не пытайся подняться, — он убрал локон с моего лица. — Просто немного полежи.

Я не знала, почему он сказал это; я не пыталась куда-то уйти. Я моргнула, и мир вернулся к прежней скорости. Я почувствовала теплую медь и надеялась, что не истекала кровью.

Полагаю, сегодня не моя ночь. Тонкая струйка чего-то теплого стекала из носа. Кристоф тяжело сглотнул, показалось его адамово яблоко, и трансформация скользнула по его волосам, как темные пальцы.

Я уставилась на него, мое сердце слабо билось: быстрые, трепещущие удары, как крылья колибри. Его лихорадочно-горячие пальцы коснулись моей верхней губы, вытирая кровь.

Мою кровь. Полную веселой фигни, которая сводит с ума парней-дампиров.

Руки и ноги не подчинялись мне. Здесь мы были одни, и если бы он сошел с ума из-за веселой фигни в моей крови, не было никакого шанса, которым я могла бы...

Мне не следовало беспокоиться об этом.

Он протянул пальцы ко рту. Закрыл глаза и начисто облизал их. Я изо всех сил пыталась двигаться, и его другая рука — одна рука была подо мной, поддерживая, — подавляла сопротивление, его пальцы как тонкие железные полосы.

Мне следовало бы быть в ужасе. Но вместо этого, я чувствовала только усыпляющий вид тревоги. Как если бы я была во сне, который не был слишком важным.

Кристоф наклонился вперед. Его глаза были все еще плотно закрыты, а губы встретили мою щеку. Они лишь слегка задели поверхность кожи, и я почувствовала острые точки его клыков, которые немного царапали кожу.

Потом он поцеловал меня.

Каждый раз, когда наши губы встречались, происходило все то же самое. Через меня проходила молния, и я забывала все остальное. Единственная вещь, которую я помнила, — это он, его руки вокруг меня, его вкус, похожий на ночь в пустыне, пряности, песок и исчезающее тепло. Один из его клыков задел мой, и толчок удовольствия спустился к горлу. Расцвела жажда крови, мои пальцы запутались в его волосах. Мои руки напряглись, и на одно мгновение я сосредоточилась на своих следующих действиях — отклоняя его голову назад, целуя линию челюсти и погружая те изящные, маленькие клыки в его горло. Все мое тело изогнулось, прибыла сила, и я боролась с той частью меня, которая хотела сорвать кусок его плоти и пить.