Взгляд из тени - страница 11

– В смысле? – нахмурился Левиафан.

Дагон раздраженно вздохнул:

– Не тормози! Почему, по-твоему, в детей мало кто рискует обращаться и вселяться? Сознание быстро трансформируется, а он уже не реагирует на привычные заклинания и раздражители. Он будет считать себя ребёнком до конца времён.

Теперь Левиафан понял. В Аду не жалуют инвалидов. Выживший демон обречён.

– Поэтому здесь ангелы? – ядовито спросил он, кивая на очередное светлое пальто. – Добивать?

– Нет, – поморщился Дагон, – это из-за убийцы. Над ним когда-то экспериментировали наши – помнишь проект по массовому обращению людей? "Потоп-2"?

Левиафан кивнул.

– Вот он из подопытных. Не знаю, какой идиот такое упустил, но этот псих видит наши энергетические отпечатки. Судя по всему, всегда видел. И выводы соответствующие сделал. Да ещё там история какая-то мутная, вроде кто-то из наших его девушку к суициду склонил… На его счету и раньше были жертвы, а это… этот терракт он готовил не первый месяц. Ворвался, открыл огонь, потом взял одного, Робшана вроде, в заложники, заставил начертить портал в ад. Ткнул пару раз освященным ножом или брызнул водичкой, тот и…

– Можно без подробностей? – Левиафан нервно запахнул пиджак. Дагон смерил его насмешливо-презрительным взглядом, но заткнулся. И на том спасибо.

Левиафан встал, окинул окрестности взглядом. Вся эта возня продлится ещё долго, ему тут делать больше нечего. Дома ждёт Оле, да и Филиппу он наушники так и не отдал… Порыв холодного ветра взъерошил волосы, разметал дым над крышей, видимый одним только ангелам и демонам. И тут Левиафана осенило.

– Я хочу забрать мальчишку, – резко сказал он, всем корпусом разворачиваясь к Дагону. Тот моргнул:

– Чего?..

– Выжившего демона. Ты сказал, он никому не нужен. Пусть отдадут мне.

Несколько секунд Дагон тупо смотрел на него, а потом, видимо, решив, что понял, злорадно расхохотался:

– Какое благородство! Подбираем убогих? Что, узнал в нём себя, да?

Левиафан стиснул зубы. Это не должно его волновать.

– А хоть бы и так, – он скрестил руки на груди. – Вельзевул сказал, Ад выражает мне признательность. Чего стоит отдать то, что уже никому не нужно, хотя бы в качестве награды?

Дагон сверлил его рыбьим взглядом и скалил зубы, нарочно выдерживая паузу:

– Хорошо-о, – наконец протянул он. – Твою просьбу передадут.

– Признателен, – сухо кивнул Левиафан. – Свяжитесь тогда со мной, будьте любезны.

В это время у него в кармане затрезвонил телефон.

– Просто немыслимо! – Оле наматывал круги по гостиной. – Исчезнуть из дома! Без предупреждения! Да ещё и нарушая прямой указ Ада! Ангел тебя забери, Леви, что там вообще произошло?!

Левиафан, расположившийся на диване, кутался в плед, обнимал двумя руками стакан чая с лимоном и вяло морщился в ответ. Сил хватило только на то, чтобы ткнуть в пульт от телевизора, включая нужный канал.

– Число жертв теракта в Штутгарте возросло до тридцати человек…

Оле резко прервался, уставившись на экран. Камера скакала, крупным планом показывая всё то, что Левиафан недавно видел воочию – полуразрушенное здание, машины, тела, суетящихся людей…

– Бог ты мой, – прошептал Оле, совершенно забыв, что Левиафан запрещал ему произносить подобные слова. Не то чтобы ему жалко, но лучше не привыкать, чтобы потом при ком-то ещё не ляпнуть.

– Не Бог, Оле. Всего лишь человек, – Левиафан сделал ещё глоток и поставил стакан на подлокотник. – Как пацан, спит?

– Угу, – пробормотал Оле, не отрывая глаз от экрана. Съёмочную группу наконец-то пустили в здание, и сейчас все бурно снимали пентаграмму на полу и обсуждали «причастность сатанистов».

– Если б портал не закрыли, у вас была бы возможность убедиться, как вы неправы… Оле, ты чего?

Голем сел рядом. Протянул было руку, но тут же отдёрнул и осторожно спросил:

– Много погибло?

– Порядком, – Левиафан поболтал лимонную дольку ложечкой. – Ещё считают. Он же прямо вниз воды плеснул.

– Мне… мне очень жаль.

Левиафан молча уставился на него – на мягкие черты лица, тревожно сведённые брови, пятна зелёнки на руках (ангелочек Филипп и дня не мог прожить, не разодрав локоть или коленку). Лицо Оле дышало сочувствием, пальцы мяли край футболки, а глаза были такими… добрыми?