Взгляд из Зазеркалья - страница 38
– Ну что, Вервольф19, на этот раз ты попался! – произнес он, качнув стаканом в сторону изображения, словно чокаясь с ним.
– Почему Вервольф? – тихо спросил Громов, уже минуту созерцавший открывшееся зрелище.
Стакан выскользнул из рук молодого человека.
– Pardi20! – сквозь стиснутые зубы воскликнул тот, оборачиваясь.
За Громовым стоял Ветров, сохраняя спокойствие на лице.
Два офицера в штатском направились в сторону «лазутчика».
– Так ты, господин хороший, не ответил на вопрос, – напомнил ему Громов.
Молодой человек, понявший, что попал в ловушку, иронично усмехнулся:
– В школе у него было такое прозвище…
Громов начал припоминать, что этот псевдоним закрепился за Жаном после занятий по ассоциативной психологии в школе. Педагог была очень удивлена, когда такой прилежный и спортивный мальчик ассоциировал себя с волком, а не с тигром или львом, например. На её вопрос «почему?» он ответил выдернутой откуда-то фразой:
– Когда бьют собаку, она визжит и лает. Если бьют волка, он терпит, молча, как бы сильно его ни били. Разве что глухо зарычит сквозь зубы. Собака всегда надеется на человека и потому зовет на помощь. Волк всегда один, ему надеяться не на кого.
Резонанс по поводу заявления мальчика-подростка в элитной школе был такой, что вызвали на беседу Кевина. Психолог долго проводила параллель между командным духом, работой в группе… и о волке-одиночке. Даже сейчас, спустя столько лет, Жан с удовольствием вспомнил бы ответ Кевина:
– Прежде, чем наводить смуту, – начал он с ироничной улыбкой, – вы могли бы почитать о волках…
– Вы о чём? – удивилась психолог.
– Волк – один из лидеров среди зверей, а волчья стая – тесная семья с крепкими родственными узами и общими целями. Правда, они безжалостны к своим врагам, но это всего лишь закон выживания…
– Интересно, – прошептал Громов, а чуть громче похвалил, – а ты молодец!
Молодой человек непонимающе уставился на стоящего каменной глыбой офицера.
– Я вас не понимаю, – пробурчал он, всё еще удивляясь похвале главного с виду офицера.
– Нас подождал! – уточнил Громов, подходя к нему и надевая латексные перчатки.
Молодой человек шарахнулся от него в сторону. Если бы не двое стоящих рядом офицеров, то он бы упал, зацепившись об стоящий за ним стул.
– Бить будете, – буркнул он, зло ухмыльнувшись.
– Ага, заняться больше нечем, – спокойно ответил Громов, прилепляя на тыльную сторону руки задержанного маленькую красную пуговку. – Поспи, родной, пока стиратели поработают.
В то время, когда Громов с командой обезвреживали «лазутчика», спасая тем самым своего агента Жана Франсуа, тот продолжал спокойный разговор за чашкой ароматного кофе. Арин не могла понять, причем здесь компьютер отца…
– К сожалению, – пояснял он, – все компьютеры, входящие в кольцо защищены многоступенчатой системой безопасности, и попытка взломать её из какого либо Центра или лаборатории будет моментально обнаружена. Эта попытка приведёт к глобальному международному скандалу, ведь всё оборудование ускорителя и он сам стоил землянам гигантских денег. Подпортили всё неоднократные хакерские атаки, приведшие к усовершенствованию систем безопасности.
– Но в таком случае будет обнаружена и эта попытка взлома системы…
Жан отрицательно покачал головой.
– Во избежание хакерских атак, все компьютеры в сети учтены службой безопасности, а подключение дополнительных систем требует большого числа согласований и времени…
– А военные-то что? – настойчиво спросила Арин, перебив Жана. Она до конца еще не осознала масштабы бедствия.
Жан улыбнулся и мягко, словно маленькому ребёнку ответил:
– Было соглашение о невмешательстве военных ведомств в мирные эксперименты на ускорителе. Поэтому желание подключения к системе представителя крупного военного ведомства, в лице господина Леруа, вызовет достаточно серьезный резонанс в мире.
– Не понимаю…
– Подключение компьютера твоего отца не санкционировано, я не знаю, как им удалось обмануть системы безопасности, но сейчас это не главное…
– Не может быть!
– К сожалению, может.
– Откуда ты это знаешь? Кто ты?
Арин с ужасом отшатнулась от молодого человека. Сегодняшний день преподносил всё больше и больше сюрпризов. Её сердце бешено стучало, в висках стоял шум, а полные слёз глаза непонимающе смотрели на Жана.