Вжиться и выжить[СИ] - страница 71

А Наруто уже пришел ко мне. Глаза у него были настолько жалобные и виноватые, что я его даже не отругал. Просто молча протянул бутерброд.

— Нет, Ирука–сенс… Ирука, это ваше, я сам свою еду потерял. Шиноби должен быть осторожен…

Прервал его излияния, покачал головой и еще раз настойчиво протянув ему бутерброд.

— Спасибо, — сдался Узумаки, — Ирука.

— Не за что. Ешь. — С трудом отпихнул бычка–каннибала, примерявшегося к бутерброду, — Пока коровы не отобрали.

Молодые бычки ластились ко всем, как кошки, а если учесть, что они были на удивление чистые, то погладить их было не противно. Вот и Саске тоже украдкой почесал теленка за ухом.

Даже как–то совестно стало есть бутерброд с говядиной.

— Бака! — Вдруг выкрикнула Харуно.

Не успел я додумать: Кому это она, ведь Наруто сидит тут, как услышал утробное мычание.

Оказалось, что девчонка, попутала бычка–подростка с Узумаки и двинула ему в нос. Бычку это не понравилось. И в отличие от блондина, безответным копытный не был. Так бы и гонял пятнистый идиотку, но вмешался Наруто и испортил все удовольствие от просмотра!

Эээ… то есть спас Сакуру! Конечно, где–то на задворках теплилась мысль, что девочка скажет «Спасибо» и поцелует спасителя в щечку… Но я, видимо, слишком много перечитал в детстве сказок про рыцарей, драконов и принцесс. Узумаки получил очередную затрещину. Взмыленная Сакура даже не стала объяснять, в чем он на этот раз был «виноват».

Вернулись домой голодные, усталые, злые… Даже Наруто. И слава всем богам, что завтра выходной! Уж его–то ничего не должно испортить!

А я ведь вроде был уверен, что выходной ничего не испортит…

Не успев проснуться, я почувствовал запах гари.

Первая моя мысль была — пожар. Но добежав до кухни, я лишь со вздохом сполз на пол по косяку двери.

— Наруто, открой окно. Тут дышать нечем.

Мальчик вздрогнул и метнулся открывать.

Стараясь дышать неглубоко, я подошел к сковородке и заглянул. Там, залитые маслом, лежали какие–то непонятные куски черного цвета.

— Ирука, прости. — Виновато прошептал блондин.

— Прощаю. — Зевнул, прикрыв пальцами рот, — Что это было–то?

— Курица.

Поняв, что не могу вспомнить, покупал ли курий трупик, помотал головой, чтоб проснуться.

— Какая курица? — Спросил, закрывая правый глаз от солнечного света, — Я же вроде не покупал…

— Я сам купил. — Смущенно почесав щеку, сказал блондин.

Вздохнув, опустил руку на голову повара.

— Ну и зачем?

Он поднял на меня глаза. Но ничего не сказал.

— В холодильнике еще много продуктов. — Сообщил я мальчику, намекая, что не нужно было тратиться.

Узумаки осторожно помотал головой, ведь руку я так и не убрал.

— Ты все уже съел? — Пошутил я. Съесть все, даже для Наруто было бы непросто.

Он надулся и выскользнул из–под ладони.

— Зачем ты… — попытался понять причину его поступков

— Я хочу быть полезным! — Оборвал меня Узумаки, нахмурившись и выпятив нижнюю губу.

— Ты считаешь, что спасение жизни — это не достаточно полезно? — Распахнул я глаза.

Наруто растерялся. А я, не дав ему собраться с мыслями, произнес:

— Ты ведь мог, как все остальные мои ученики, забыть про меня, получив повязку генина.

— Нет. — Выдохнул шокированный Наруто, — Я никогда!..

— Стал бы кто–то из них потом мне помогать? Тот же Саске помог бы мне найти мою квартиру? А Сакура стала бы каждый день терпеливо объяснять такие вещи, которые знает даже ребенок обычного торговца? Стал бы кто–то еще, кроме тебя, возиться с калекой?

— Ты не калека! — сказал он, упрямо сжав кулаки, а у самого глаза на мокром месте.

— Ну, — вытер с его щеки скатившуюся слезу, — не плачь. Пожалуйста. — Скорчил обиженную рожицу. — Не то я тоже заплачу.

Мальчик обалдело смерил меня взглядом, хрюкнул и закрыл руками рот. Но не рассмеялся.

— Не веришь?! Я могу! — Плюхнулся на пол и завыл, как это делают совсем маленькие дети.

Когда я убрал руки от лица, Наруто уже не смеялся. Он ржал, хватаясь за живот, и все ни как не мог успокоиться. У мальчика оказался такой заразительный смех, что вскоре я сам хохотал до слез.

Немного успокоившись, я попросил показать, что он еще купил. Это были два объемных пакета всевозможных продуктов. А если учесть, что еду мальчику продавали по завышенным ценам, то эти два пакета наверняка стоили, как четыре.