Взлет и падение «Советского писателя» - страница 27

— Я чувствую себя голым, но живущим возле довольно паршивых кирпичей…

Это ощущение усиливалось в несколько раз, оттого что коллега Михаила Ильича Иван Пырьев оказался соседом Ромма и Кузьминой по даче. С двумя очень существенными отличиями. Во-первых, его дача, хоть и примыкала к землям поселка, но формально в них не входила. Во-вторых, он не был членом кооператива, что позволяло Пырьеву вести себя достаточно независимо, например, строиться по индивидуальному проекту. Он был в те годы директором «Мосфильма», что и определяло его организационные и строительные возможности.

Он частенько заходил на участок к Ромму и своими разговорами выводил из себя Елену Александровну. Вместо большого кирпичного дома он привез откуда-то деревянный сруб, который поставили ему в течение двух месяцев, что получилось в десятки раз дешевле и быстрее. С каждым своим приходом в гости он учитывал все новое, что появилось у Роммов, и всегда говорил:

— А вы, ребятки, вылетите в трубу. Я вам ссуды не дам.

Он был во многом прав, и Кузьмина многое от него терпела, во-первых, потому что Ромма рядом не было — он снимал «Убийство на улице Данте», а, во-вторых, потому что Пырьев во времена борьбы с космополитами многих из «безродных» спас и дал им работу. Например, он выиграл бой за Исаака Дунаевского.

Кузьмина вспоминает, что то лето, когда закладывали фундамент их дома, было на редкость дождливым. Как выяснилось, земля поселка имела перепад от самой высокой своей точки на западе до самой низкой на востоке около двух с половиной метров. Участок Ромма оказался почти самым низким, поэтому вода после вялой весны никак не хотела уходить в землю. На участке вода стояла по пояс, что, естественно, затрудняло работу по закладке надежного фундамента. В связи с этим был нанят прораб Георгий Вениаминович Пропер, о котором подробно было рассказано в главе «Рождение». Нужно отдать ему должное. Помимо своих жуликоватых наклонностей, строить он умел. Поэтому когда бригада приведенных им рабочих прокопала, наконец, яму под фундамент глубиной около полутора метров, которую хозяева так и не увидели из-за высокой воды, он не дрогнувшим голосом приказал подсыпать в нее песка, бутить, а затем влить в воду громадное количество смеси цемента, песка и воды.

Что и говорить, качество цемента тогда было не чета нынешнему. Если смесь не схватывалась, то можно было на ответственном строительстве при Иосифе Виссарионовиче пойти и под расстрел. Фундамент успешно вышел из лужи, был оформлен как полагается и простоял вот уже почти шестьдесят лет.

Настоящей победой Кузьминой было приобретение шифера — дефицитного тогда материала и предмета зависти Ивана Пырьева. Ей пришлось проделать тройной обмен с покупкой ста яиц в Москве, сдачей их в деревенскую скобяную лавку и покупкой после этого в ней шифера, не самого красивого, но очень желанного.

Дальше начался настоящий детектив. Пришло время закупать тес — деревянные детали в виде бруса для перекрытий, толстой доски для полов и гладких рам для окон и дверей. Пропер под расписку сдавал Кузьминой завезенный тес и брал за него деньги. Счастливые хозяева спали около теса, вдыхая его запах, усталые до такой степени, что засыпали в беспамятстве. Наутро теса не было. Какой ушел, каким способом и куда было абсолютно неизвестно, тем более, что хозяйский пудель Булька даже не гавкал.

Прораб Пропер неизменно говорил, что нужно было лучше смотреть, и привозил тес снова, возможно тот же самый. Так продолжалось несколько раз. Ничего не помогало. Был нанят сторож, который ходил по участку вечером с трещоткой, но когда в окне времянки гас свет, изрядно лечился водкой от простуды и падал на заготовленную кучу валежника, где и спал беспробудно до утра. Утром обнаруживалось, что теса нет. Сторож объяснял все это происками лешего или нечистого, потому что болото рядом. Наконец, Елене Александровне это надоело. Она уволила сторожа, вступила в охотничье общество, где ей дали разрешение на покупку дробовика и двух коробок патронов к нему. Было сразу же приобретено ружье. Кузьмина позже написала: «Не знаю, как можно было охотиться с этим предметом, но отдача и грохот от него были такие, что я еле удерживалась на ногах».