Взлеты и падения великих держав - страница 12

Самыми известными официальными заграничными экспедициями считаются семь крупномасштабных морских походов, совершенных адмиралом Чжэн Хэ в период с 1405 по 1433 год. Порой в экспедициях участвовало до нескольких сотен кораблей и десятки тысяч человек. Гигантские караваны заходили во все крупные порты от Малакки и Цейлона до входа в Красное море и Занзибара. Задаривая лояльных местных правителей подарками, они, с другой стороны, заставляли непокорных признать власть Пекина. Один из кораблей вернулся из Восточной Африки с жирафами для китайского императора. На другом привезли правителя Цейлона, который был недостаточно благоразумен и отказался признать власть Сына Неба. (Следует отметить, что китайцы, очевидно, никогда не грабили и не убивали местных жителей в отличие от португальских, голландских и прочих европейских колонизаторов, добравшихся позже до Индийского океана.) Исходя из сообщений историков и археологов о размере, мощности и мореходных качествах флота Чжэн Хэ, некоторые из кораблей достигали 400 футов (около 122 метров) в длину и способны были перевезти свыше 1,5 тыс. тонн груза. Следовательно, он мог обогнуть Африку и «открыть» Португалию еще до того, как Генрих Мореплаватель несколькими десятилетиями позднее со своей экспедицией наконец двинулся южнее Сеуты (Марокко)^>{5}.

Но китайская экспедиция 1433 года была последней, а через три года имперским указом в стране запретили строить морские суда. Еще позднее специальным постановлением был введен запрет на владение кораблем, имеющим более двух мачт. С этого времени моряки перешли на службу на более мелкие суда, которые ходили по Великому каналу. Забытые всеми грозные военные корабли Чжэн Хэ в итоге сгнили. Несмотря на все возможности, которые сулили зарубежные страны, Китай решил отвернуться от остального мира.

Несомненно, у подобного решения была важная причина. У северных границ империи вновь возникла монгольская угроза, и, возможно, правителям показалось более разумным сконцентрировать свои военные ресурсы на этом более уязвимом направлении. В таких условиях содержание огромного военного флота было неоправданной роскошью, и, так или иначе, предпринятые китайцами попытки расширить свои владения на юге в Аннаме (Вьетнаме) оказались бесплодными и затратными. Однако такое достаточно разумное решение не было пересмотрено, когда позднее стали ясны минусы уничтожения военно-морского флота. Спустя примерно столетие японские пираты начали терроризировать китайское побережье и даже города, стоящие на Янцзы. Но имперский флот так и не был восстановлен. Даже повторное появление португальских кораблей у берегов Китая не подтолкнуло империю к переоценке ситуации[2]. По мнению китайских чиновников, стране необходима была защита только на суше (но это же в любом случае не запрещало китайским подданным заниматься прибрежной торговлей?).

Кроме расходов и отсутствия каких-либо стимулов одной из основных причин отступничества Китая был чистой воды консерватизм конфуцианской бюрократии^>{6}, который еще более усилился в эпоху династии Мин в результате негодования, вызванного изменениями, ранее насильно навязанными монголами. Во время «реставрации» весь огромный бюрократический аппарат был настроен на то, чтобы восстановить утраченное, а не создать более перспективное будущее, занявшись внешней экспансией и торговлей. Согласно конфуцианскому канону, сама война достойна порицания, а формирование армии необходимо только в случаях опасности нападения со стороны варваров или возникновения внутренних вооруженных конфликтов. Неприязнь китайских чиновников к армии (и флоту) дополняло подозрительное отношение к торговцам. Накопление частного капитала, установление практики «купить дешево — продать дорого», показная роскошь торговцев-нуворишей раздражали представителей высшей, образованной касты бюрократов и вызывали не меньшее негодование в народных массах. Не желая разрушать рыночную экономику полностью, китайские чиновники зачастую подвергали отдельных торговцев конфискации имущества или запрещали им заниматься бизнесом. Внешняя торговля китайских подданных, должно быть, выглядела в глазах чиновников еще более подозрительной, просто потому что ее было еще труднее контролировать.