Взмах меча - страница 12

Мод опустила свой меч и щит на стойку с тренировочным оружием, и притянула магию гостиницы. Гостиница повиновалась, раскрывая пол под стойкой и погружая ее в хранилище, но отреагировала вяло, будто бы смущенная ее указаниями. Реакция в гостинице ее родителей была бы мгновенной. Здесь же это было подобно раздаче команд собаке сестры. Та повиновалась ей, поскольку она была членом семьи и человеком, но знала, что Мод не ее человек.

Со временем это бы улучшилось, если бы она осталась. А остаться в гостинице было бы самым разумным выходом. Здесь они с Хелен были бы в безопасности. Дина могла бы воспользоваться их помощью, да и Хелен здесь нравилось. Гостиница отвечала ей намного охотнее, чем Мод. Все гостиницы тянулись к детям.

Но что случится, когда ее дочь поймет, что у нее не будет друзей?

Что случится, когда он уйдет?

Последняя мысль дала ей нужный толчок. Мод повернулась к Арланду.

— Я люблю тебя. Но я не могу выйти за тебя замуж.

Его прекрасное лицо осталось совершенно невозмутимым, но она уловила всплеск радости в его глазах. Они тут же потускнели, но от нее это не скрылось.

— Могу я узнать почему?

— Потому что любовь проста, а брак сложен.

— Поясни.

Она скрестила руки на груди, используя их словно щит.

— Когда ты смотришь на Хелен, что ты видишь?

— Потенциал.

Она бы расцеловала его за это, но это бы не помогло.

— Если бы ты не знал о ее прошлом, ты бы сказал, что она человек или вампир?

— Вампир, — ответил он без колебаний.

— Из-за ее клыков?

— Из-за хищного инстинкта. Клыки делают ее похожей на вампира. Их можно приобрести хирургическим путем, но инстинкт выявления и противодействия слабым сторонам противника не может быть сфабрикован или изучен. Он либо есть, либо его нет. У нее он есть.

Так считала и она.

— Если я останусь здесь, в гостинице своей сестры, Хелен придется ограничиться этой территорией. Она не сможет ходить в человеческую школу. Другие дети рядом с ней не будут в безопасности. Они не будут знать, кто она такая, но они будут чувствовать, что она другая. Они будут ее избегать или же издеваться над ней, и она станет мстить.

Арланд нахмурился.

— У меня нет права навязывать свое мнение, но разве заточение в гостинице будет наилучшим выходом для Хелен?

Заточение. Так он это видел. Так это видела и она.

В своих гостиницах хранители обладали практически божественной силой. Они возводили комнаты для сотен разных видов за минуты. Они искажали законы физики и открывали проходы к планетам в тысячах световых лет от них. Они видели, как чудеса и диковинки вселенной проходят сквозь их двери.

Но человеческий мир хранителей был мал, мало друзей, и, хотя за их дверью простиралась целая галактика, большинство из них редко переступали порог. За пределами гостиницы они были уязвимыми. Дети хранителей росли дома, вдали от человеческого общества, поэтому, вырастая, они сами становились хранителями или ад-алами — силовиками хранителей. Иногда они покидали Землю, как сделали она и ее брат. Почти никто из них не вступал в человеческое общество. Научившись использовать свою магию, было невозможно от нее отказаться.

— Что будет с Хелен, если мы заберем ее в Дом Крар?

Арланд нахмурился.

— Она будет носиться по крепости с такими же детьми, как она. Хотел бы я посмотреть на стражей, пытающихся загнать ее в классную комнату. Я бы даже им за это приплатил… — Он заметил выражение ее лица. — Ну, чтобы она получила хорошее образование наравне с другими наследниками Дома Крар.

— Как-то ты сказал мне, что она должна быть рассой в траве, а не гореном на крыльце.

Рассы были жестокими хищниками, охотящимися из засады, в то время как горены, более мелкие и поддающиеся дрессировке, служили вампирам подобно собакам у людей.

Арланд прочистил горло.

— Возможно, я был слишком груб.

— Нет, ты был прав. Хелен — расса, а в Доме Крар она будет среди других расс. Это будет опаснее, но она сможет найти свое место там так, как она никогда не найдет его здесь. Потом есть еще я. Я ношу вампирские доспехи уже шесть лет. Я уже не та человеческая женщина, что покинула гостиницу своих родителей. Я уже даже не та женщина, что была изгнана на Кархари почти три года назад. Я не знаю, где мое место. Я не знаю, где мне быть.